СТАРАЯ КИТАЙСКАЯ МЕДИЦИНА или НОВЫЕ АНГЛИЙСКИЕ АНЕКДОТЫ

 

Старая китайская медицина

и

новые английские анекдоты

в

пьесе

Алексея ДЭЛЛЬ-ВАСИЛЕВСКОГО

 

 

 

«СТАРАЯ КИТАЙСКАЯ

МЕДИЦИНА

или

НОВЫЕ АНГЛИЙСКИЕ

АНЕКДОТЫ»

 

 

 

 

 

 

 

«Тот, кто придумал игру,

никогда не станет в ней чемпионом».

Автор.

 

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.

РУССКИЙ

КИТАЕЦ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

День первый

Я подошёл к дому и вытер ноги о половик.

Я постучал.

Голос спросил:«Кто там?»

«Я, русский», - ответил я.

«Чего тебе надо?»- спросил голос.

«Я не могу постичь суть своего существа и от всей души прошу мне помочь,»- сказал я.

«Уходи»,- сказал голос.

«Моя душа не знает покоя, Учитель, успокой её»,- сказал я.

«Принеси сюда свою душу, я её успокою»,- сказал Учитель.

«Я искал её тридцать три года, я всё ещё не могу ухватиться за неё»,- сказал я.

Он открыл дверь, и я увидел его.

«Ну вот. Теперь она успокоена раз и

навсегда»,- сказал он.

 

РУССКИЙ. Здесь, что ли, живёт тот самый знаменитый китаец?

М о л ч а н и е .

Я так и знал. Еврей скажет - разве это жизнь, павиан спляшет и потрясет розовым задом, азиат не скажет ничего. Край непуганых мудрецов сам себя экономит. На презервативах.

М о л ч а н и е .

Ну что, так и будем в молчанку играть?!

КИТАЕЦ. Чего тебе?

РУССКИЙ. Ну вот, прогресс. Мне лично ничего. Шел мимо, думаю - вот оно, то самое место, где живёт тот самый китаец, что колет серебряными иглами.

КИТАЕЦ. Серебряные выгоняют духов, а стальные - тоже дорого.

РУССКИЙ. Это для кого?

КИТАЕЦ. Для меня. Я ведь собираюсь тебе за это платить. А ты как думал? За всё надо платить.

РУССКИЙ. Ничего, я щедр, как никогда. Вот.

Вынимает из кармана длинный ржавый, кривой гвоздь.

КИТАЕЦ. У меня только ответы, вопросов у меня не бывало. До сих пор.

РУССКИЙ. Охотно поясню. Это - длинная, кривая, толстая, ржавая игла.

КИТАЕЦ. Я от этого не лечу.

РУССКИЙ. А я вам ее и не дам - она представляет собой огромную историческую ценность. Это - гвоздь с распятия. И я хочу получить тот самый долгожданный ответ: у вас нет такой иглы, чтобы вылечить одного моего приятеля?

П а у з а.

КИТАЕЦ. За что?

РУССКИЙ. За то, что он мне вырезал аппендицит.

П а у з а.

КИТАЕЦ. А ты что, - сопротивлялся?

РУССКИЙ. Нет, сам пришел.

КИТАЕЦ. За что же тогда лечить твоего приятеля?

РУССКИЙ. За то, что он, во-первых, вместо наркоза дал мне стакан водки, во-вторых, выпил два стакана сам, (я видел, как он ее пил, хоть он и думал, что я уже под наркозом, но я все видел), в третьих, он забыл у меня в брюхе тампон.

КИТАЕЦ. Что забыл?

РУССКИЙ. Тампон! Я почему-то думаю, что это гораздо хуже, чем какой-нибудь гинеколог забыл у кого-нибудь тампакс, и я расценил это, как элементарное пренебрежение ко мне, как к человеку, у которого надо вырезать аппендицит, и ничего у него в брюхе после этого не оставлять!

КИТАЕЦ. Ты и сейчас с тампоном?

РУССКИЙ. Нет! Он резал меня еще раз. После того, как меня к нему привезли. Он опять выпил стакан водки, омерзительно крякнул и сказал, что у меня нет там никакого тампона, а есть второй аппендицит.

П а у з а.

КИТАЕЦ с еще большим интересом осматривает Русского.

КИТАЕЦ. Надо же. Я сейчас сам себе намеревался читать проповедь и все начисто забыл. Господи, помилуй меня.

РУССКИЙ. Вот и я точно так же сказал. А он цинично этак воскликнул: «Дружище! Ты - феномен».

Я прекрасно знаю, что он под этим подразумевал. Но это я сейчас знаю, а тогда я действительно решил, что я феномен, пока мне один старикашка в палате не открыл на всю эту проституцию глаза: он каждый день заводил радио в пять утра и приседал по полторы тысячи раз, но его недавно кто-то стулом убил, слава Богу.

Так вот, он мне сказал: «Дорогой друг!»

КИТАЕЦ (затыкает уши). Ты чего так орешь?

РУССКИЙ (освобождая ему уши). Этот старикашка был глухой, и сам себя не слышал. «Дорогой друг! - проорал он. - У человека может по два все, что угодно: две ноги, две руки, две печени, два уха, может быть два яйца, может быть четыре лица, может быть две корзины яиц, но двух аппендицитов быть не может.

Не может!» - воскликнул он, включил радио и начал приседать, как раз настало пять утра. Можно было и на часы не смотреть - тут же все объявили по радио.

А вы как думаете?

КИТАЕЦ. Я? Я ничего не думаю.

РУССКИЙ. Как же так, любезный? Вы бросите меня в моей беде?

КИТАЕЦ. Я тебя никогда не подбирал, Просто явился нищий и просит любви.

РУССКИЙ. Ну и что? Этого мало?

КИТАЕЦ. Слишком много. Слишком много пугал охраняет мои рисовые поля. Так что - твоя свобода слетать в колодец и там утонуть. Прощай.

РУССКИЙ. Понимаю, понимаю.

Расхаживает взад-вперед.

Роскошь, роскошь. Обстановка. Восток. О, монахи! Трудитесь усердно! Наш девиз - нищета и простота!

КИТАЕЦ. Проваливай.

РУССКИЙ. Тихо, тихо! Дайте же пообщаться с мудрым Конфуцием. Я понимаю, традиции дорого стоят: монастыри, Великая стена и все такое. Мое здоровье не стоит ничего. И моя жизнь - тоже. Из меня грозятся сделать чучело и выставить охранять национальный продукт. Меня называют нищим и прогоняют из обители. И не у кого мне просить свершить возмездие - даже у мудрого монаха: делов-то. Взять да и умертвить традиционного хирурга. Я все придумал - ни одна падла не докопается. Просто несчастный случай - со всеми бывает. Почему с хирургом такое может случиться, а с хиромантами, или как вас там - нет? К тому же я слышал, что вы все - лекари в смысле - друг друга не любите.

КИТАЕЦ. Где ты такое слышал?

РУССКИЙ. Он же мне и говорил. Мой приятель. Ну, который вырезал у меня пару аппендицитов. И забыл при этом вынуть тампакс. И еще вместо того, чтобы дать мне наркоз, выпил мою водку, которую я принес, чтобы он хотя бы протер свой вонючий скальпель.

КИТАЕЦ. И что он тебе сказал?

РУССКИЙ. Он долго что-то говорил, но я запомнил самую малость, это все от того, кстати, что пелена гнева застлала мой мозг.

КИТАЕЦ. Говори, что запомнил, но будь осторожен.

РУССКИЙ. Это еще почему?

КИТАЕЦ. Язык - обоюдоострый меч. Поражает обладателя. Мудрый - не обладает. Он осторожен.

РУССКИЙ. Вот как? Ты смотри, я его о том же самом предупредил, а он несмотря ни на что понес какую-то ахинею: что, мол, старая китайская медицина - полное говно, что китайцы не то чтобы никого не могут вылечить своими тупыми иглами, а даже сами себя не могут вылечить от хронической импотенции (он сказал, что вы все импотенты - трагедия, говорит, нации), и все время носят с собой какую-то иглу, но втыкают все время не туда, и становятся жертвами недорозумения; да и Конфуций, говорят, был полный осел, и что Мао-Дзе-Дун, (и это меня особенно возмутило), додумался что он - педераст, во время снайперской стрельбы по воробьям, и что, (а с этим я, разумеется, никогда не соглашусь), вы нация педерастов, и наука до сих пор бьется над единственным вопросом - как это вы до такой степени размножились по всему миру, являясь, по сути, сексуальным меньшинством...

А потом он мне заявил, что операция стоит шестьдесят долларов - это мне он сказал уже после того, как вскрыл брюхо, - так я после этого просто захотел умереть, лучше бы я ребенку рогатку купил...

КИТАЕЦ выуживает откуда-то бамбуковую палку, еле заметным движением тыкает куда-то Русского, тот сдувается, как дырявая надувная игрушка.

РУССКИЙ. Ну, мы так не договаривались. Мы же так не договаривались, или я что-то забыл?

КИТАЕЦ. Вопрос - ошибка, но не спросить нельзя.

РУССКИЙ. Что ты со мной сделал, морда китайская?

КИТАЕЦ. Если бы я стал ждать, пока ты закроешь рот, было бы уже поздно. Нельзя покупать детям рогатки.

РУССКИЙ. Я собирался отвесить поклон и уйти, зачем ты меня ударил? Что у вас, у азиатов, вообще, за идиотская манера тыкать людей палками?

КИТАЕЦ. Живя, будь мертв.

Будь совершенно мертв -

И делай все, что захочешь.

Все будет хорошо.

РУССКИЙ. Сейчас я немного полежу, а потом пойду.

КИТАЕЦ. Куда это?

РУССКИЙ. Туда, где я наберусь сил. Но я вернусь.

КИТАЕЦ. Это еще зачем?

РУССКИЙ. Что бы доказать тебе преимущество старого английского изобретения перед этим твоим подлым видом борьбы. Тыкать туда, куда не надо. Это вообще, запрещено.

КИТАЕЦ. Недавно опять разрешили. Я осведомился.

РУССКИЙ. Сколько я так буду лежать?

КИТАЕЦ. До тех пор, пока я не позволю тебе встать.

РУССКИЙ. Ни хрена себе.

КИТАЕЦ. Пройдет время, прилетит трудолюбивая пчелка...

РУССКИЙ. Начинается.

Пытается встать, падает.

О, господи, да за что же мне все эти дурацкие напасти...

КИТАЕЦ. ....она отдаст тебе свое единственное оружие, и умрет... Тебе не жалко ее?

РУССКИЙ. Нет!!! Мне ее не жалко. А когда она прилетит?

КИТАЕЦ. Когда проснется.

РУССКИЙ. А когда она проснется?!

КИТАЕЦ. Когда разбужу.

РУССКИЙ. Ну так буди, целитель, мать твою! Буди! Я же не могу остаток жизни простоять здесь раком! У меня в этой жизни еще есть планы получше! Немедленно сделай со мной что-нибудь, азиат! Или я буду орать, и сойдется народ, я хоть и русский, но все равно - белый, а к белому цвету кожи везде относятся с уважением!

КИТАЕЦ. Ах, да. Что ж, я пошел будить пчелку.

Берет пинцет, идет к холодильнику.

РУССКИЙ (лежа наблюдает за китайцем). Не может быть! Гостеприимный целитель пошел за пивом! Как я был не прав, как я ошибался, каково было мое заблуждение, когда я уже занес первый попавшийся предмет над головой несчастного, усомнившись в величии Великой китайской стены... Великой китайской стены... Что вы там несете, любезный?

КИТАЕЦ (подносит пинцет прямо к носу Русского). Хунь.

РУССКИЙ. То есть как?

КИТАЕЦ. Ее зовут Хунь. Незабвенная.

РУССКИЙ. Ого.

КИТАЕЦ. Засучи левую штанину. Сейчас она умрет, а ты оживешь. Всего за шестьдесят долларов.

РУССКИЙ. Что?! Какая - то обмороженная пчела за шестьдесят долларов?! Ни за что! Куда, вообще, смотрит этот сраный Грин-Пис: бедных, глупых, трудолюбивых, до жути полезных пчелок держат в морозильнике!

КИТАЕЦ (любуется пчелой). Это, кстати, недорого. Она абсолютно здорова и прожила долгую пчелиную жизнь. Что самое главное - никогда не работала.

РУССКИЙ (отползает к двери). Ты смотри! Оказывается наш народный целитель вполне может разговаривать нормальным языком, когда дело касается стандартного вымогательства.

Прихватывает по пути статуэтку обезьяны.

А то все догмы, догмы... Все чукчи на белом свете одинаковые: забор вижу - забор пою...

КИТАЕЦ. Ты уходишь?

РУССКИЙ (ползет). Да я покидаю этот негостеприимный дом.

КИТАЕЦ. Пока ты еще не ушел, хочу поделиться с тобой мыслью, которая только что пришла мне в голову.

РУССКИЙ. А куда она еще может прийти, неужели в задницу?

КИТАЕЦ. Попробуй, но не сейчас. Сейчас верни мне то, что взял.

РУССКИЙ. Что, неужели - честь? Возвращаю.

КИТАЕЦ. Верни обезьяну.

РУССКИЙ (вынимает из кармана статуэтку). Ах, да. Вот это - действительно, произведение искусства. Сколько воспоминаний! Восемьдесят третий год. Сахара. Тогда я был еще совсем молод...

КИТАЕЦ. При чем тут моя статуэтка?

РУССКИЙ. Ну как же. В том году я пришил свои первые яйца своему первому павиану.

П а у з а.

КИТАЕЦ. Зачем?

РУССКИЙ. Потому, что перед этим их ему оторвал мой черный кот.

КИТАЕЦ. Кот оторвал яйца павиану? Я уважаю тебя за честность, хоть ты и дурак.

РУССКИЙ. Во-первых, ты не видел моего кота, во-вторых, это был самый миролюбивый из всех известных мне павианов. Единственная шалость, которую он себе позволял, - так это слегка подразнить моего кота, но это все от того, что он с высоты решил, что это не кот, а маленький котенок. Он спускался с пальмы и тряс у него перед носом всем, чем мог, в общем, в конце концов у кота сдали нервы.

КИТАЕЦ. Ты смотри. Не только в марте коты нетерпеливы. А что павиан?

РУССКИЙ. Бедняга сразу даже не понял, что произошло, он сидел на пальме, и во всю ширь улыбался... Он нюхал цветок и радовался всему вокруг и даже когда он увидел бахрому на том месте, где должна быть мошонка, он решил, что, должно быть, произошла какая-то ошибка, но когда до него дошел масштаб катастрофы, он горько заплакал... Заплакал весь ученый совет, и остальные павианы, и даже кот... Но на счет кота я не уверен.

КИТАЕЦ. Я тоже. Уж больно он циничен.

РУССКИЙ. Ты бы тоже заплакал... У этого павиана была такая рожа, как у большинства русских при просмотре фильма «Коммунист» как раз в том месте, где коммуниста мордуют евреи, при дележе зерновых.

КИТАЕЦ. Ах, да. Так ты - русский.

РУССКИЙ. Да, и горжусь этим.

КИТАЕЦ. А павиан?

РУССКИЙ. Из всех известных мне к тому времени обезьян, (а их я за свою жизнь повидал немало, поверь мне, целитель), эта была наиболее русская. Что-то характерное было в ее невинной улыбке. Абсолютное доверие ко всему живому вокруг. Прямо, как у меня, - взгляните.

Улыбается, по-прежнему, лежа.

Именно чувство соотечественности и подвигло меня на гражданский подвиг.

КИТАЕЦ. Так ты - герой?

РУССКИЙ. Да. Я герой. Я прыгнул на лисапед, съездил к французам на буровую - эти идиоты искали нефть недалеко от моего оазиса, может быть вы слышали, целитель, проект «Мохол», бурение на верхнюю мантию пятиметровыми скважинами, у них там был рабочий день по ночам, потому что днем было жарко; но я сгонял к ним, несмотря на жару, взял иголку и нитку, вернулся на свой оазис и пришил павиану яйца.

КИТАЕЦ. А что кот?

РУССКИЙ. Кот? Обиделся и ушел. Он очень любил яйца - это было его любимое блюдо.

КИТАЕЦ. Он жив?

РУССКИЙ. Кто?

КИТАЕЦ. Кот.

РУССКИЙ. О, да!

КИТАЕЦ. Покажи мне этого кота.

РУССКИЙ. Не могу, очень жаль, но сейчас - не могу. Он сейчас в загуле. Но когда вернется - обязательно покажу, если мы, конечно, подружимся... У меня, вообще, легкая рука, если я когда-нибудь поднимусь на ноги, то обязательно вам продемонстрирую - воткну палку - вырастет дерево, между прочим, у моего павиана потом родились детки, он приводил их ко мне - семь штук - один к одному - с еще более русскими лицами - прямо фермеры, только без комбайнов...

П а у з а.

КИТАЕЦ вновь вооружается пинцетом и направляется к холодильнику.

РУССКИЙ. Что, опять пивотерапия, целитель?. Прекрасно! Это то, что надо. Спасибо, учитель! Огромное спасибо!

КИТАЕЦ (вновь достает пчелку). Что? Как ты меня назвал?

РУССКИЙ. Учитель. У меня на родине, в России, в моей многострадальной и бескрайней России, был один пивотерапевт, я его звал - «Учитель». Ты на него чем-то похож. С той разницей, что тот как-то зашел за забор пописать, и как-то сразу помер. У меня дома стоит его пиджак - на память.

КИТАЕЦ. Эту пчелку зовут «Хунь». Незабвенная.

РУССКИЙ. Мы знакомы. Но как выяснилось, именно «Хунь» мне не по карману. надо было что-нибудь попроще.

КИТАЕЦ. Ничего, это бесплатно. Засучай левую штанину.

РУССКИЙ. Уже, учитель.

КИТАЕЦ. Сейчас она укусит тебя и умрет...

РУССКИЙ. Мне очень жаль, учитель... Я так и не у спел полюбить ее...

КИТАЕЦ. Успеешь...

Подносит пчелку к его ноге.

РУССКИЙ. Дай Бог, учитель...

КИТАЕЦ. В этой пчелке живет Будда... Ее зовут «Хунь». Незабвенная.

РУССКИЙ (хватается за колено, отползает). А - а - а - а!!! Ой, как мне хорошо! Спасибо, учитель, огромное вам спасибо.

КИТАЕЦ. Ты опять ничего не понял

Бьет его палкой по голове.

РУССКИЙ. Что, опять? Учитель, я тебе сейчас откушу нос.

КИТАЕЦ. Если обезьяну лишил достоинства черный кот; если ты вернул обезьяне жизнь, и если она после этого привела к тебе своих семерых детей и все они на тебя похожи, то ты... Будда.

П а у з а.

РУССКИЙ. Да. Я - Будда. Я всегда чувствовал, что я - Будда. Спасибо, учитель... Спасибо, что ты утвердил меня в этой мысли...Хотя я и сам про себя это знал...

КИТАЕЦ вновь бьет Русского палкой.

РУССКИЙ. Слушай, ты! Почему я до сих пор не могу встать?

КИТАЕЦ. СЕБЯ может объявить кто угодно и кем угодно, ТЕБЯ объявляю я - твой учитель, - ты меня сам так назвал.

РУССКИЙ. Я не нарочно.

КИТАЕЦ. Неважно. Если ты объявишь себя сам, то ты - идиот.

РУССКИЙ. А с чего ты взял, что в этой пчелке был Будда? Она тебе что, об этом сказала?

КИТАЕЦ (тыкает Русского носом в книгу). Писано в древней книге династии «Хунь»...

РУССКИЙ. Что?

КИТАЕЦ. В незабвенной династии, что в девятый лунный день мне должна сесть на лоб пчела, и обернуться вокруг моего носа семь раз...

Я - последний потомок династии Хунь. Это - та самая пчела...

РУССКИЙ. А про меня? Про меня в этой книге есть?

КИТАЕЦ. Про тебя я уже все сказал. А вот - написано.

РУССКИЙ тычется в книгу.

РУССКИЙ. Ты смотри, и правда.

КИТАЕЦ. В том, что я тебе сказал, нет ничего скрытого. Если ты поразмыслишь о себе и узнаешь свой лик, который был до сотворения мира, то тайна - в тебе. Теперь ты - Будда. Ты и Будда - одно. Будда живет в тебе. Ты обладаешь природой Будды и природа эта необыкновенна...

РУССКИЙ. А что в ней такого... Необыкновенного?

КИТАЕЦ. Встань.

РУССКИЙ. Я не могу, учитель!

КИТАЕЦ. Можешь! Исцеляйся, тебе говорят!

РУССКИЙ (встает, подпрыгивает, скачет). Вот это да! Я знал, я знал, что во мне есть что-то необыкновенное! Правда, учитель! Порой такие мысли приходят в голову...

КИТАЕЦ. А куда они еще...

РУССКИЙ. Да ладно тебе, забудем! Я чувствовал, что именно в этом нежном возрасте со мной что-то должно произойти, я встречу, наконец, человека, который мне откроет глаза на то, кто ж я все-таки такой! Господи,- говорил я по утрам и по вечерам, пусть это будет хоть папуас, хоть блохастый павиан, на худой конец - пусть это будет какой-нибудь косоглазый чукча, но кто-нибудь должен же мне объяснить, на кой черт я барахтаюсь в этом дерьме именно тогда, когда с небес должны валиться всякие подарки!

КИТАЕЦ. А сколько тебе лет?

РУССКИЙ. Тридцать три. Что-нибудь не так, учитель?

КИТАЕЦ. Нет, все сходится.

РУССКИЙ. Хари Кришна, Кришна - харя! Слава отцам, слава отцам, слава почтенным мусульманам, миру - мир! Ура всем феминисткам и феминистам и всем живым существам! Наш буддийский привет всем жучкам, паучкам и мандовошкам, а особенно трудолюбивым пчелкам династии «ХУНЬ»!

КИТАЕЦ. Ты болен.

РУССКИЙ. Я? Да. Я болен. Я очень болен - меня недавно неудачно прооперировал мой приятель, и болезнь моя - ненависть.

КИТАЕЦ. Ты тяжело болен.

РУССКИЙ. Да нет же! Я здоров! Я совершенно здоров! Если я и болел, то раньше - с похмелья. Но теперь меня мой сын убедил, что следует принимать только наркотики, и никакого алкоголя, и я внял его совету.

КИТАЕЦ. У тебя есть сын?

РУССКИЙ. Вы что-то не в себе, учитель. Если я говорю, что мой сын дает мне советы, то наверное, он у меня есть. Очень способный мальчик. Встретил я недавно его кривоногую училку, так она поправила пенсне и сказала: «У вас очень способный мальчик. Он пишет очень проникновенные сочинения. И все его сочинения теперь здесь - в моей душе.» Прямо так и сказала - не где-нибудь, а в душе. А что, я похож на человека, у которого не может быть талантливого сына?

КИТАЕЦ. Может. У Будды должен быть сын. Но если ты вдруг окажешься не Буддой, я убью тебя. Так я помогу тебе.

РУССКИЙ. Спасибо. Спасибо, учитель.

КИТАЕЦ. Я помогу тебе избегнуть многих грехов, если убью тебя. Учение всех Будд заключено в разуме. Искать разум вне себя - все равно, что убежать от отца. Ты убегал от отца?

РУССКИЙ. Да. Потом послал маме письмо (папа был неграмотный), мол, мама, пусть папа отыщет то место на глобусе, где я сейчас торчу, голодный и холодный. Но, - отписала мне мама, - пропил папа глобус, сынок...

Р ы д а е т.

КИТАЕЦ. А теперь - оставь меня.

РУССКИЙ. Минуту, учитель! Мы еще толком не договорились.

КИТАЕЦ (подталкивает его палкой к выходу). Кто ты?

РУССКИЙ. Это же я, Будда, учитель! Вы что же меня, не узнаете?

КИТАЕЦ. Тебе хочется и ты строишь теории.

РУССКИЙ. Учитель, а если я Будда, значит во мне должен быть какой-нибудь буддизм?

КИТАЕЦ. Пока не постигнешь - не поймешь. А что дальше?! Белое облако парит на небесном просторе.

РУССКИЙ. А когда мне снова прийти учитель? Нам надо о многом поговорить.

КИТАЕЦ (подталкивает его к выходу). Твоего знания о себе не может быть, знание - удел дьявола.

РУССКИЙ (пятится). А если я хочу знать о себе все, и я - Будда, значит я - и дьявол тоже? Я всегда знал, что во мне есть что-то дьявольское?! Знал!

КИТАЕЦ (выталкивает его). Ты - идиот, и в тебе есть что-то дурацкое. Уходи.

РУССКИЙ (из-за двери). Когда вас можно застать дома, Учитель? Когда же мы начнем лечить то, чем я болен?

КИТАЕЦ. Спроси у своего кота.

РУССКИЙ. Почему у кота? Почему, черт возьми, я должен о чем-то спрашивать своего кота?!

КИТАЕЦ. Потому, что он не спрашивает.

РУССКИЙ. Ну я пошел!

КИТАЕЦ. Иди...

 

 

 

Деньвторой

Я пришел к Учителю и принес ему ландыши.

Он сказал мне: «Совершенный путь походит на бездонный океан...

И на высокую гору

Мошка напрасно играет с тайфуном,

несущимся в воздухе

Напрасно муравей пытается сдвинуть

железный прут

Отбор. Выбор.

Взгляните на матерчатый барабан, висящий на стене.

Я взглянул на стену и увидел барабан...

Я здесь сижу один, в горах, - сказал Учитель.- И это явление самое удивительное...»

Но я смотрел на барабан, висящий на стене...

Мне показалось, что в центре барабана

начертана истина... Но Учитель прервал меня.

«Еще рано»,- сказал он.

 

КИТАЕЦ (приплясывает вокруг Русского).

Потоки воды его не мочат

Ветры его не пронизывают

Он ступает как тигр, летает, как дракон:

Он заставляет духов плакать, а богов рыдать.

Голова длиной три фута - кто он?

Он стоит на одной ноге лицом ко мне и молчит...

П а у з а.

РУССКИЙ. Ну? Уже полдня стою и молчу. Можно хотя бы сменить ногу?

КИТАЕЦ. Ты у нас Будда, сам у себя и спрашивай.

РУССКИЙ. Внутренний голос говорит мне, что я хочу прилечь и пожрать.

КИТАЕЦ. Прилечь ты можешь, кормить я тебя не буду. Я должен вылечить тебя, а потом ты уйдешь...

Осень состарится, цвета ее поблекнут

Сердце мое почему-то наполнится грустью...

РУССКИЙ. Ну хоть бы воткнул мне пару игл, а пожрать я пойду к другому китайцу - я ему вчера дал пинка и поведал, что я - Будда, он сразу отдал мне пиццу и не взял денег.

КИТАЕЦ. Ты - унылая дыра в стене.

РУССКИЙ. Если ты не перестанешь пороть херню, я покину тебя, и кошмары тебя замучают - в твоих сраных книгах династии «Хунь» наверняка писано, хоть и задом наперед, что если отпустишь меня больным и непросветленным, тебе - хана.

КИТАЕЦ. Сегодня я тебя только осмотрю, лечить буду потом. А что до просветления - его надо испытать лично. Если ты будешь меня о чем-то спрашивать, я буду бить тебя палкой.

РУССКИЙ. Тогда я буду молчать.

КИТАЕЦ. Не вздумай. Я тоже буду бить тебя палкой.

РУССКИЙ. Пожалуйста, да только когда я по-настоящему вступлю в должность, первое, что я сделаю - так это я тебя уволю из учителей.

КИТАЕЦ. Ладно, раздевайся.

РУССКИЙ. Это еще зачем?

КИТАЕЦ. Мне надо поставить тебе диагноз, и рассказать тебе о твоей болезни.

РУССКИЙ. А что снимать?

КИТАЕЦ. Все.

РУССКИЙ. Вот это да! Похоже, мой приятель, который вырезал мне пару аппендиксов был прав на счет вашего китайского сексуального меньшинства. Нет, дядя, так мы не договаривались.

КИТАЕЦ. Тогда уходи.

РУССКИЙ. Ладно, только без глупостей!

Р а з д е в а е т с я.

Одно неверное движение, и я остаток жизни посвящу тому, что буду искать кости своего преподобного учителя.

КИТАЕЦ. Громадные волны вздымаются в беспредельном океане, и пена омывает небеса. Где же ты собираешься искать мои кости?

РУССКИЙ (укладывается). Об этом я и думаю.

РУССКИЙ ложится на кушетку, из задницы у него торчит гвоздика.

Это тебе, Учитель. У каждого своя манера делать подарки, к тому же у меня финансовый кризис, и я могу позволить себе купить только цветок, который потом не жалко воткнуть себе в задницу, почему именно себе? - спросишь ты меня, учитель, и я тут же отвечу, что больше просто некому, никто больше не понимает мой европейский юмор, кроме меня самого, потому что все вдруг стали понимать только китайский юмор, когда для того, чтобы ввести стадо идиотов в транс достаточно просто пернуть, только так, чтобы все слышали, или просто сесть мимо стула и, как минимум, сломать себе позвоночник, откусить язык и переломать пальцы - короче, стать трехсотпроцентным импотентом, потому что стопроцентным ты был до своего падения со стула.

Как тирада? Это к подарку.

КИТАЕЦ (рассматривает спину Русского). Что это у тебя?

РУССКИЙ. Я же говорю - подарок. Скромный, недорогой, но все равно - знак внимания. А что, может его там нет? Это для меня катастрофа, я никогда не хожу в гости без подарка, - особенно в молодости, в России, мимо тещиного дома. Эх, все хорошее - прошло...

КИТАЕЦ. Нет - вокруг цветка...

РУССКИЙ. Вокруг цветка - задница, учитель. Которая, по моему гениальному замыслу, должна напоминать клумбу. Или ее тоже нет? Интересно, чем же я покакал с утра. Вернее из чего.

КИТАЕЦ (чем-то пораженный, рассматривает Русского). Что с ней?

РУССКИЙ. С задницей-то? Вы имеете в виду узоры, учитель? Как будто кто-то тыкал в нее вилкой, правда? Эти шрамы оставила мне война.

П а у з а.

КИТАЕЦ. Ты воевал...Это хорошо... Будда должен быть воином...

РУССКИЙ. Ничего хорошего. Потому что все, кто видел мою задницу, думают, что ее истыкали вилкой. Потому что все дырки по четыре. На самом деле - это дырки от мины, между прочим, китайского производства. И часть осколков до сих пор во мне. Даже сынок мне порой говорит: папа, это, наверное, ты истыкал в плену себе всю задницу вилкой, чтобы она не досталась врагам на барабан.

Как этому двоечнику докажешь, что я ни разу не был в плену? Я никогда не был в плену! Я бы просто не сдался в плен, - на кой черт мне дожидаться, пока мою задницу пустят на барабан?!

КИТАЕЦ. А почему... На спине? Ты что, сел на нее?

РУССКИЙ. Да. По нужде. У меня всегда было так: во время атаки почему-то начинались схватки.

КИТАЕЦ. А-а-а...

РУССКИЙ. А, вот! Вот, то место, которое в моем рассказе всегда наиболее удачно: каким образом у меня не оторвало то самое место, без чего становится грустно, особенно по пасмурным осенним и весенним, утрам. Признаюсь, я не знаю учитель - наверное, и теперь я это отчетливо понимаю, некая непонятная сила оставила мне то, без чего ни один Будда обойтись не может. Просто я потом обнаружил, что успел схватиться за яйца до того, как осколки пролетели эти двадцать сантиметров, эти два роковых дюйма, - от горшка до задницы. Я потом несколько лет ходил в такой пикантной позиции: одна ладошка на мудях, вторая - на жопе. Вас не шокируют такие подробности, Учитель?

КИТАЕЦ. Я - твой учитель, и я должен знать о тебе все.

РУССКИЙ. Тогда я буду стараться рассказать о себе наиболее полно, хорошо, Учитель?

КИТАЕЦ. О, да.

Удаляется куда-то в сторону, берет книгу.

РУССКИЙ. Надеюсь, вы теперь понимаете, почему я с таким, воистину идиотским трудолюбием, исцелял того, хромого на придатки павиана? Во-первых, я был смотрителем оазиса, и был там, как старший брат всем братьям нашим меньшим; во-вторых, есть мнение, что все мы произошли от обезьян, эта английская практика внедрялась в мозги любого русского человека так долго, что он сам стал обезьяной; в-третьих, я этого павиана прекрасно понимаю и ценю его невинные слезы: у моего-то кота яйца блестели, как у кота яйца, а у павиана их вовсе не стало, а что до меня - то меня просто спас инстинкт самосохранения и скорость моей мысли о будущем. Кстати, сколько раз я пытался заехать своему коту по этим самым, уже наверняка утомившим вас, преподобный учитель, яйцам, которыми он все время пускал мне в глаза солнечных зайцев, - он всегда вовремя исчезал. кстати, как там цветок, не завял? А может, он вообще, того, - прижился? По-моему, его пора переставить вон в ту древнюю китайскую вазу династии... Язык не поворачивается...

КИТАЕЦ (возвращается к нему с книгой). Вот, смотри.

РУССКИЙ (смотрит). Ты смотри! Ящерица.

КИТАЕЦ. Нет. Это - не ящерица. Это - дракон. Пользуйся глазами, чтобы видеть.

РУССКИЙ. Да. Где-то я уже видел этого дракона. Один раз я с похмелья наблюдал зайца в красном пиджаке. Сынок меня тогда успокоил: не пугайся, говорит, папа, не бывает зайцев в пиджаках, а тем более в красных.

КИТАЕЦ. Это - дракон, поющий на мертвом дереве.

РУССКИЙ. Ну, а при чем тут я?

КИТАЕЦ. Глаз, сверкающий в черепе.

РУССКИЙ. Что это значит, Учитель? Что значит, - «дракон, поющий на мертвом дереве»?

КИТАЕЦ. Чувство радости все еще присутствует.

РУССКИЙ. А «глаз, сверкающий в черепе»?

КИТАЕЦ. Сознание все еще есть.

РУССКИЙ. Кто слышит песню дракона?

КИТАЕЦ. Лучше, ближе. Вся вселенная наполнена ее звуками, и нет никого, кто бы не слышал ее.

РУССКИЙ. А что за песню поет дракон?

КИТАЕЦ. Это - забытая песня, и те, кто слышат ее, теряют себя. Череп должен иметь глаз! Ощущай силу космоса, чтобы слышать храп дракона!

Дракон ездит на тебе верхом! Он живет у тебя на спине!

РУССКИЙ встает, подходит к зеркалу.

РУССКИЙ (теребит себе член). Здравствуй, мой маленький, кудрявый дракончик, моя тихая писелка. Чего нос повесил?

КИТАЕЦ. Нет, это - не тот дракон.

РУССКИЙ. А что, разве он не похож на твою ящерицу?

КИТАЕЦ. У тебя не голова, а мешок для риса. Не будь слепцом!

Вынимает у Русского из задницы цветок, швыряет его в сторону.

РУССКИЙ. Нехорошо вы поступили, Учитель, с подарком того, кто единственный достоин почитания, под небом и над небом.

КИТАЕЦ. Если бы ты не был Буддой, я бы убил тебе одним ударом и швырнул бы голодной собаке.

РУССКИЙ. Могу одолжить кота. Он живет в темной комнате, в которой его ни хрена нет. Последний раз видел его, взбирающимся по водосточной трубе. У них, у котов, там, на крышах, блядки. Когда, думаю, эта самая труба оторвется? Он, наверное, о том же думает, когда по ней лезет.

А! Учитель! Дайте-ка мне второе зеркало!

КИТАЕЦ. Зачем?

РУССКИЙ. Я, кажется, начинаю понимать! ТО, что писано в ваших мудрых книгах династии ХУНЬ!

КИТАЕЦ. А зачем зеркало?

РУССКИЙ. Некогда объяснять!

Получает зеркало, берет его в правую руку, рассматривает узоры у себя на заднице.

Дружище! Подайте-ка теперь картинку!

Получает картинку.

Точно! Надо же! все сходится. Ты - Учитель, я - Будда. Будда главнее. Вас, учителей, как собак нерезаных, а я - один. У меня на теле иероглиф, похожий на дракона. война оставила у меня на заднице свою страшную гримасу.

КИТАЕЦ. Тебе надо лечиться.

РУССКИЙ. Да? От чего, интересно?

КИТАЕЦ. Жизни нет, и смерти нет.

РУССКИЙ. Понимаю, Учитель. Есть болезнь - остальное приложится. Ничего, тяжело в лечении, легко в гробу.

КИТАЕЦ. Беспредельна пустота и ничего святого.

Дает Русскому подзатыльник.

Какая польза от твоего набожного вида?

РУССКИЙ (утирается). Какой ты все-таки грубый человек, Учитель! Я вот пожалуюсь в раввинат, и тебе потом некому будет пришивать яйца: под небом и над небом они приживаются только после прикосновения моей легкой руки.

КИТАЕЦ. Мне некогда думать о грубости и вежливости! Но если уж я ухвачусь за что-то, то непременно вытяну это из тебя!

Хватает его за нос.

РУССКИЙ. Слушай, ты! Немедленно отпусти меня, я ухожу: мне пора.

КИТАЕЦ. Если это так, то ты уже сказал об этом.

РУССКИЙ. Ну? И что ты об этом скажешь?

КИТАЕЦ. Я не отношу себя к великим и просветленным, но я вылечу тебя, потому что ты - Будда, а я последний потомок великой династии...

РУССКИЙ. ХУНЬ-Ь-Ь!!!

КИТАЕЦ. Правильно.

Отпускает его.

РУССКИЙ. Так что за болезнь? Надеюсь, не триппер?

КИТАЕЦ. Близко.

РУССКИЙ. Что?! О, Господи, что ж я стою-то.

КИТАЕЦ. А что ты собираешься делать?

РУССКИЙ. Ой, я и не знаю. Лечиться.

КИТАЕЦ. Я же сказал, что я вылечу тебя. И кроме меня тебя не вылечит никто.

РУССКИЙ. Да от чего, черт бы тебя не видал?!

П а у з а.

КИТАЕЦ. От любви.

П а у з а.

РУССКИЙ. От любви? От какой-такой любви? К Родине, что ли?

КИТАЕЦ. Нет. К женщине. Ты влюблен в женщину.

РУССКИЙ. Да? А как писано в твоих мудрых книгах, Учитель?

КИТАЕЦ. И в книгах, и у тебя на заднице. писано, что ты влюблен, и влюблен в женщину. Любовь - это болезнь. Я тебя от нее вылечу. Ты должен быть один.

РУССКИЙ. Я совсем один не могу, Учитель. Мне хоть муха, а прожужжи, иначе я боюсь. Со мной постоянно случаются припадки, я то в петлю залезу, то на сыночка наору, то кота в окно выброшу.

А как мы будем лечиться?

КИТАЕЦ. От чего?

РУССКИЙ. Ну, от этой самой... Любви.

КИТАЕЦ. Ты так влюблен?

РУССКИЙ. Разумеется. Я все время во что-нибудь, или в кого-нибудь влюблен. И от этого все время улыбаюсь.

КИТАЕЦ. Единственный путь к спасению - броситься прямо в бездну. Но это, поверь, нелегко. Врата рая открыты наверху, ненасытное пламя ждет внизу.

Мои серебренные иглы изгонят дьявола из твоей души.

РУССКИЙ. Давайте. Давайте срочно займемся этим вопросом, Учитель.

КИТАЕЦ. Не сейчас. Потом. Для того, чтобы оживить дракона, надо оживить дерево, на котором он поет. Дерево - это ты. Когда ты оживешь, твой дракон захочет петь веселые песни, и ты станешь настоящим Буддой.

Теперь оставь меня.

РУССКИЙ. Хорошо, Учитель, я ухожу. Но перед тем, как сказать: прощай, Учитель, хочу напомнить, что я, хоть и русский, но, честное слово, испытываю неподдельный интерес ко всему происходящему: я очень любознательный человек...

КИТАЕЦ выталкивает его за дверь.

А может - я уже и не человек, Учитель? Будда - человек или нет?

КИТАЕЦ. Я видел Будду, на котором ты ехал верхом. Понимание, которое понимает - вот Будда. Нет другого.

Убирайся, пока я не убил тебя.

Убирайся, пока я не убил тебя!

Если ты до сих пор не ушел, то я убью тебя!!!

КИТАЕЦ открывает дверь: никого нет.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Деньтретий

 

Я пришел к Учителю ранним утром и отдал ему последнюю реликвию, что у меня была...

Он сказал:«Если ты что-то принес,

то брось это...»

Я спросил: «А если это последнее, что у меня есть, что же я тогда буду бросать?»

«Если это так, то возьми ее с собой»,

- ответил он.

 

РУССКИЙ. Здравствуй, Учитель. Что поделываешь?

КИТАЕЦ. Учитель вовсе ничего не делает. Он просто сидит в аду, где вытаскивают язык.

РУССКИЙ. Взбодрись, Учитель! Я с гостинцем.

Извлекает откуда-то картинку, на которой изображен какой-то уродец и пытается приладить ее на стену.

КИТАЕЦ (оборачивается). Это - ты? Похож.

РУССКИЙ. Не совсем. Это автопортрет одного моего знакомого художника... Он изобразил себя на этом полотне, потом изрубил на части свою жену и повесился. Теперь его светлая память будет все время с нами. Аминь.

Эта картина - единственное, что у меня осталось из собственности, некогда мне принадлежащей. Раньше я собирал картины, теперь дарю тебе последнюю - мне было видение, Учитель. Я назвал его: «Этот ад предназначен для нас».

КИТАЕЦ. Да? Интересно какое?

РУССКИЙ. Мне приснился ты с одной большой совершенно женской титькой - очень большой, примерно девятого размера.

КИТАЕЦ. Очень может быть. В прошлой жизни я был кенгуру. Я там, случайно, не скакал, в твоем праведном сне?

РУССКИЙ. Что-то не припомню, Учитель.

КИТАЕЦ. И не пытайся. Сумка, титька, какая разница? Конфуций считает, что у женщины нет души.

РУССКИЙ (любуется картиной). Ох, правильно считает ваш Конфуций.

КИТАЕЦ. А как там поживает твой сын, твой кот, твоя последняя любовь?

РУССКИЙ. Почему это последняя?

КИТАЕЦ. Потому что я тебя от этого вылечу раз и навсегда.

РУССКИЙ. Да уж, пожалуйста. А что до моего любимого зверинца, так я его целиком отправил на пикник: и сына, и кота, и любовь свою, которая, как водится, не струйка дыма, ее мать.

КИТАЕЦ. Раздевайся и ответь мне на два вопроса.

РУССКИЙ. А что сначала, Учитель?

КИТАЕЦ. Все вместе.

РУССКИЙ (начинает раздеваться). Я надеюсь на ваше мастерство и благоразумие, Учитель.

КИТАЕЦ. Сосредоточься и вспомни: когда ты вернул к жизни самца обезьяны, ты был один?

РУССКИЙ. Врать не стану, нас было много.

КИТАЕЦ. Тогда все пропало.

РУССКИЙ. Нет, я имею в виду - особей. если ты подразумеваешь, за все природе благодарное человечество, то из его невинных рядов был я один.

КИТАЕЦ. Отлично. Ложись.

РУССКИЙ. На живот или на спину, Учитель, вам как больше нравится?

КИТАЕЦ. Все точки, ранимые любовью, находятся на спине.

РУССКИЙ судорожно сдирает с себя трусы.

Нет, занавес можешь оставить. Пусть твой дракон подремлет, пока ты будешь приходить в себя.

РУССКИЙ. Который, Учитель? Который сзади, или спереди?

КИТАЕЦ. Спереди - ящерица. Если я тебя не вылечу, то у нее отвалится хвост. Почернеет, и отвалится.

РУССКИЙ (прикрывает руками паховую зону). Вот. Мне и бабушка все время говорила, - не трогай, внучек, писю, почернеет и отвалится. Слетит, говорит, как осенний лист.

КИТАЕЦ. Так ты был один.

РУССКИЙ (укладывается). Да. Как перст божий.

КИТАЕЦ. Хорошо. Говорят, что все Будды прошлого настоящего и будущего не знают истины, которую знают кот и обезьяна.

РУССКИЙ. Что, ж, Учитель. Один член нашего ученого совета сказал так: «И в обезьяньи мозги может придти хорошая идея». Он сказал так и полез на пальму. Там его уже поджидал другой член ученого совета.

КИТАЕЦ. Он был прав. Перед тем, как прийти в Звериный Парк, Будда знал кое-что из «того».

РУССКИЙ. А разве эти твари наши меньшие могут знать «ЭТО?»

КИТАЕЦ. Как ты мог их в этом заподозрить? Если сороконожка начнет думать о том, что она ползает, она, как минимум, ползать перестанет. Она просто знает, но не думает. У тебя - тоже самое, что у нее. Ты - просто знаешь. Ты - Будда. Ты пришел в звериный парк один.

РУССКИЙ. Да, но потом явился еще один деятель.

КИТАЕЦ. Кто?

РУССКИЙ. Православный проповедник. Он представился, сейчас уже точно не помню, простите, Учитель, но по-моему сначала Савелом, потом и вовсе Павелом. Он сказал, что он святой, а мы там и вовсе порожняком сидим. Он был абсолютно голый, только на шее у него висел огромный крест, а на роже - борода. Он стал жить с павианами, и как я ему не объяснял, что мы специально учим жить этих безмозглых тварей на воле, а он их зазывает обратно в неволю, все было бесполезно. Я ему по-хорошему говорил, что у меня весь ученый совет скоро скурвится и сопьется, потому что мы все находимся в идиотском положении: поверьте, учитель, все многолетние труды насмарку.

Тогда я предложил ему три варианта: либо пусть он уматывает вместе с обезьянами в лес и учится жить на воле, либо мы уходим в лес всем ученым советом, и пусть он остается в центре реабилитации со своими долбанными обезьянами, потому что я действительно начал замечать, что павианы начали сходиться на его православные проповеди и совершенно перестали ходить в лес учиться жить на воле...

А-а-а-а-а!!!

КИТАЕЦ. Это довольно болезненная точка.

Досылает иглу.

РУССКИЙ. А-а-а-а! Ни хрена себе!

КИТАЕЦ. Она называется: «ДЗИНЬ-ХУНЬ-ДЗИНЬ».

РУССКИЙ. Опять что-то до боли знакомое.

КИТАЕЦ. Значит, ты лгал, когда сказал мне, что явился в Звериный Парк один?

РУССКИЙ. Нет! Котом клянусь.

КИТАЕЦ. А как же «ученый совет»?

РУССКИЙ. Так он целиком состоял из павианов, которые начали хоть как-то пользоваться гондонами. Они, собственно, только этим и отличались от неученых.

КИТАЕЦ. А что этот проповедник?

РУССКИЙ. Прогнали его обезьяны, А когда я спросил их: «за что?», они ответили, нельзя, говорят, в одной руке держать косяк с анашой, в другой стакан со спиртом, читать проповеди, и в то же время отказываться пользоваться гондоном.

КИТАЕЦ. Они тебе об этом сказали?

РУССКИЙ. Да, вы не ослышались учитель. В оазисе, или, как там по-вашему: в «Зверином Парке» росла такая, трава, что я начинал понимать язык зверей и птиц...

КИТАЕЦ (падает на колени).

Разум, как луна, полный и одинокий,

Его свет поглощает десять тысяч вещей.

Не то, чтобы Свет поглощал Поле

Не то, чтобы поле существовало

(отдельно от света)

Просто Свет и Поле забыты

А что такое (то, что осталось еще позади)?

РУССКИЙ. Прекрасно! Это вы сочинили, учитель?

КИТАЕЦ. Нет. это было написано давно. Тем, кто последний до тебя понимал, о чем говорят в Зверином Парке. Это было написано последним Буддой.

Теперь осветить забытое поле должен ты. Я - счастливейший из монахов. Я лечу нового Будду от любви.

КИТАЕЦ вонзает в спину Русского следующую иглу, тот истошно орет.

РУССКИЙ. А-а-а-а-а! О, господи, за что ж мне все это.

КИТАЕЦ. Ты все еще любишь ее?

РУССКИЙ. Да-а-а-а!!!

КИТАЕЦ. Ничего, скоро это пройдет. Ты избавишься от этой страсти, и будешь абсолютно здоров. Она красивая?

РУССКИЙ. Ничего.

КИТАЕЦ. Как это - ничего?

РУССКИЙ. Ну... Она была красива в той... Прошлой жизни. Вот вы, например, были кенгуру с одной титькой, а она была женщиной.

КИТАЕЦ. Как!?.. Как ты узнал об этом?!

РУССКИЙ. Она мне показывала фотографию.

КИТАЕЦ. Подумай о ней...

РУССКИЙ. О любви? Или о фотографии?

КИТАЕЦ. Все равно... Вспомни ее...

Закрывает глаза, делает какие-то странные пассы руками.

РУССКИЙ. Ну? Вспомнил.

КИТАЕЦ. Вижу... Я вижу ее... Она вся в черном.

РУССКИЙ (хохочет). Правильно! Она уже восемьдеся лет в трауре.

П а у з а.

КИТАЕЦ. Сколько?!

РУССКИЙ. Восемьдесят.

КИТАЕЦ. Сколько же ее лет?

РУССКИЙ. Скоро справим юбилей.

КИТАЕЦ. Какой юбилей?

РУССКИЙ. Послушайте, учитель, я порой начинаю сомневаться в ваших способностях на ниве образования.

Юбилей. разумеется, столетний, если уж она восемьдеся лет, как вдова, то вполне реально можно предположить, что овдовела в девятнадцать лет, стало быть ей пока девяноста девять лет, но скоро ее стукнет сто. Ни к кого нету такой женщины, у меня - есть. Потому что я - Будда. И хватит об этом. Мне, честно говоря, обсуждение моих интимных проблем неприятно.

КИТАЕЦ. Хороший возраст.

РУССКИЙ. Да, я бы даже сказал - зрелый. Зрелый, мудрый, возраст. Я пробудил в этой женщине, считайте, седьмую молодость, Учитель, но зато в себе, похоже, усыпил первую. Ну что ж, я думаю, мне эта потенция Тимура и его команды зачтется в раю.

А-а-а-а!!!

КИТАЕЦ. Сначала будет немного больно. Эта точка называется ХУНЬ-ДЗИНЬ-ДЗИНЬ. Точка любви.

РУССКИЙ. Мне кажется, что у меня отнялось мое великолепное тело с драконом на спине.

КИТАЕЦ. Да, это так.

Колдует у него над спиной.

Будь не привязан, будь не привязан.

Будь совершенно не привязан

И что тогда?

Сосна зеленая, а снег белый.

РУССКИЙ. С ума сойти! А может, наоборот? Снег зеленый, ворона красная. Вы, чукчи, совершенно лишены воображения.

КИТАЕЦ. Воображение - враг ДЗЕНА... Ни единая мысль не должна двигаться на экране сознания...

РУССКИЙ. Интересно! Экран есть, а сознания - нет. Как там мой дракон?

КИТАЕЦ. Дремлет. А теперь...

РУССКИЙ. Господи, спаси. Что там еще?

КИТАЕЦ. ДЗИНЬ-ДЗИНЬ-ХУНЬ!!!

РУССКИЙ. А-а-а-а-а-а-о-о-о-ой-ой-ой!!! Да что же это, блядь, такое?! Мы так не договаривались. Ты опять за свое, морда твоя косоглазая?! Вынимай свои поганые иглы, Никакой я не Будда, я хочу домой!

КИТАЕЦ (продолжает колдовать над ним).

Мысль о том, что я думать не стану

Теперь о тебе уже никогда,

Есть все та же мысль о тебе

Поэтому лучше я думать не буду,

Что я о тебе собираюсь не думать.

Расскажи мне, как вы познакомились.

РУССКИЙ. Не расскажу.

КИТАЕЦ. Я тебе говорил, что убью тебя, если ты...

РУССКИЙ. Не отвечу высоким устремлениям. Не расскажу ни за что!

КИТАЕЦ. Ах, так? Тогда...

 

Заносит иглу.

Будь мертв, будь мертв,

Будь совершенно мертв...

РУССКИЙ. Ладно, ладно, расскажу. Я же не могу вот так подохнуть, как жук на булавке, не изнюхав цветок любви до конца...

КИТАЕЦ. Не будь готов жить смертью, а то не сможешь умереть. Вчера больше нет, а будущее еще не наступило...

РУССКИЙ. Все наоборот, почтеннейший. Есть только трагическое сейчас: в данный момент я нахожусь на дюйм от отправки к верхним отцам держать ответ за прожитую жизнь. И если ангелы начали только сейчас наблюдать за этой китайской инквизицией, то спешу доложить: в данный момент я нахожусь на волосок от истины.

КИТАЕЦ. Истины не знает никто. Я тебя уже разрезал на две части, как червя: в какой из них пребывает Будда?

РУССКИЙ. В левой. Я пребываю в левой. Там мое большое и доброе сердце, которое принадлежит моей бодрой бабусе.

КИТАЕЦ. Не питай иллюзий...

РУССКИЙ. Тогда в правой! Я пребываю в своей правой еще шевелящейся части - только не убивайте, Учитель, за вами следит мой Ангел Хранитель.

КИТАЕЦ. Ты - вешалка для одежды!

Бьет его.

РУССКИЙ. Господи, начались побои. Любая догма - есть реакция, Учитель. До такого вы не могли додуматься, сидя за своей Великой Китайской стеной, занимаясь своим суслиным промыслом, обрабатывая рис и любуясь своим экраном сознания без единой мысли...

КИТАЕЦ (заносит иглу). ДЗИНЬ-ДЗИНЬ...

РУССКИЙ. Х-У-У-УНЬНЬНЬ!!!

Спешно рассказывает.

Очень красивая история, учитель! Осенний поцелуй после жаркого лета, Учитель! Сок рубиновой вишни, Учитель! Мы все смертны, Учитель!

Мы с моим сыночком обкурились какой-то гадости, тихо ехали по Бродвею на нашем бьюике «Ривьера» выпуска прошлого столетия и высматривали себе дешевых проституток, как вдруг дорогу нам преградил «Ролс-Ройс» тоже прошлого столетия, только чистенький.

После этого, я, предварительно осведомившись, кто из нас за рулем, воткнул-таки ручной тормоз и обратился к своему сыночку со следующие тирадой:

Дорогой мой сынок! - сказал я. - Что за проделки: ты стал работать жигголом? Или ты опять связался с какими-нибудь дебилами, но мы же договорились, чтобы все они остались в России? И что это, вообще, за извращения: в кои веки мы с тобой собрались кайфануть, как вдруг судьба нам вновь преподносит сюрпризы? Ладно, если ты просто стал приторговывать кокаином и нас сейчас просто пристрелят, а вдруг еще что?

КИТАЕЦ. И что же тебе ответил твой сын?

РУССКИЙ. Мой сын мне ответил: извини, дорогой мой папа, но я тоже самое, слово в слово, собирался спросить у тебя, ведь не зря я только твой сын, и ничей более!

КИТАЕЦ. Что тогда ты?

РУССКИЙ. Перед этим: маленький экскурс в историю, Учитель.

КИТАЕЦ (дрожит). Давай!

РУССКИЙ. А еще не пора вынимать твои серебряные иглы?

КИТАЕЦ. Еще пять минут! Успеешь рассказать - останешься в своем трагическом сейчас.

РУССКИЙ. Господи, только бы успеть. Понимаете, Учитель, в своем обезьяньем питомнике я придумал один хитрый прием. Когда павиан начинает наглеть (этот голый бородатый идиот научил их балдеть исключительно на Пасху), самый наглый из них спускался с пальмы взглянуть, какого у меня цвета яйца в этот самый святой праздник, я брал этого самого павиана за складку его красной задницы и что есть мочи бил о ствол пальмы. Так я изолировал себя от их любопытства до следующей Пасхи...

Господи, к чему это я? Сколько мне осталось, учитель?

КИТАЕЦ (ставит у него перед носом песчаные часы). Пять минут по новой. Мне понравился твой прием. В этой песочнице - ты барахтаешься, как мокрица.

РУССКИЙ. Вспомнил! Я собирался точно так же трахнуть шофера того лимузина о мостовую, но передумал.

КИТАЕЦ. И что тогда?

РУССКИЙ. Тогда я сказал: «Подожди, сынок; я схожу на разведку, если со мной что-нибудь случится, я завещаю тебе кота и этот лимузин, если ты его удачно продашь, то тебе нальют на эту сумму стакан содовой - пей и вспоминай меня добрым словом.

КИТАЕЦ. А что он?

РУССКИЙ. Он сказал: ступай, мой единственный и несравненный отец, я сделаю все, как ты сказал.

КИТАЕЦ. А ты?

РУССКИЙ. Я пошел к лимузину... Я открыл дверь, ведущую в задний отсек и сел на сидение. Там сидел скелет под вуалью. Сидел и молчал.

КИТАЕЦ. Это была она?

РУССКИЙ. Нет, это была ее подружка. Она сказала, - извините, друг мой, я прилягу, - и прилегла. Она как-будто рассыпала сама себя на сидение лимузина... Мне тогда показалось, что превратиться в пыль ей помешали корсет и шляпа.

КИТАЕЦ. Она искушала тебя. Она знала, что ты - Будда.

Нет древа мудрости

И нет зеркальной глади

С начала самого нет ничего

Так что же может пылью покрываться?

РУССКИЙ. Давай договоримся: когда ты будешь открывать рот для того, чтобы сказать очередную мудрость, я буду переворачивать часы назад!

КИТАЕЦ. Говори! Говори и не прерывайся! Небо смотрит на нас!

РУССКИЙ. Она повезла меня в какой-то негритянский театрик, потом она оперлась на мою руку и мы спустились в подвал: тут я, признаюсь, порядком испугался и решил применить свою пасхальную тактику борьбы с павианами, но тут я увидел картину, которая, я не побоюсь этого слова, потрясла меня...

КИТАЕЦ. Что... Что ты увидел?!

РУССКИЙ. Я увидел в полутьме подвала круглый стол, вокруг которого сидело шесть старух в вуалях...

КИТАЕЦ. Шесть? Их было шесть? Все пропало!

РУССКИЙ. Седьмая пришла со мной, Учитель. Она тут же взгромоздилась на свой стул, и они начали... Меди тировать... Неужели ты не понимаешь, Учитель, что в тот момент со мной произошло?

КИТАЕЦ. Все, что угодно, но только не просветление. Твое просветление наступит тогда, когда ты не получишь, а потеряешь...

РУССКИЙ. Сколько мне осталось?

КИТАЕЦ. Нисколько.

РУССКИЙ. Тогда слушай: действие первый раз в жизни не опередило замысел.

Если бы я треснул ту старуху, которая привезла меня в подвал, то я бы ни когда не влюбился в другую, которая курила «Казбек»... Она сидела ко мне спиной, но когда она обернулась, я рассмотрел ее божественный профиль... сразу же влюбился.

КИТАЕЦ. О, боги... Гарем из семи мумий... Ты - Будда!

РУССКИЙ. И я сказал ее: «Бабуся! Только я могу любить тебя, и больше никто!»

КИТАЕЦ. О, чудо! Так сказал Иисус Магдалине!

РУССКИЙ. Серьезно?

КИТАЕЦ. Продолжай!

РУССКИЙ. Я тут же разразился пламенной речью, которая потом полностью была напечатана в «Юманите».

Я воскликнул: «Возлюбленная моя мумия! Зачем вы укуриваетесь этим краснодарским «Беломором» пятого сорта, которым в Нью-Йорке под видом «Казбека» торгуют исключительно пуэрториканцы, который набит даже не травой, а именно дерьмовым табаком; ведь жизнь так прекрасна!

Неужели вам не хотелось прожить еще лет двести, и посмотреть, чем все это блядсто кончится? Неужели вам не интересно взглянуть на первое второе пришествие?

КИТАЕЦ. Что... Что она ответила?

РУССКИЙ. Она сказала: «Мой милый мальчик... Единственное, что никогда не исчезает ни на этом свете, ни на том так это блядство...» Она помолчала и добавила: «Я люблю тебя, мальчик... И меня нисколько не беспокоит, о чем поют ваши священные книги».

Она сказала это, а потом все семь старух начали медитировать... Они все были вдовами великих русских революционеров... Там даже была вдова Крупского - Надежда Константиновна...

КИТАЕЦ. Это мог быть ее...

РУССКИЙ. Нет, это был не дух, нет - во-первых, перед ней стояла табличка, во-вторых она два раза засыпала и падала со стула.

Но на этот раз... Они вызывали дух... Льва Троцкого... Вдовой которого была моя любовь, с которой мы с вами дружно боремся, Учитель... То был скорбный семиугольник, Учитель...

КИТАЕЦ. Что сказал дух?

РУССКИЙ. Что обычно говорят духи, Учитель?

КИТАЕЦ. Духи молчаливы и торжественны... Прошлое не надо объяснять... Это значит - извиниться за жизнь...

РУССКИЙ. Этот - ни хрена не молчалив и не собирался ни за что извиняться... Был сплошной мат и все в мой адрес. Дух витал над столом, плакал, трясся, безобразно кривлялся, грубо пердел у нас перед носом, в конце концов он свистнул, как птичка Божия, и рванул к себе в дальние края. Должно быть поближе к тому месту, где ему проломили его умную голову и слегка повредили мозг.

Я тоже был лучшего мнения о духах, Учитель! До тех пор, пока этот не начал переворачивать стол. Но тут уже вмешалась его вдова. Она просто сказала своим великолепным, как музыка Гайдна, голосом: «Лети, голубь, я последний раз любовалась на тебя...»

Ну что? Мое время истекло?

КИТАЕЦ. Да.

РУССКИЙ. Ну так я все и рассказал. Все как есть. Вынимайте шпильки, Учитель.

КИТАЕЦ (вынимает иглы). Мудрец нисколько не отличается от профана. Запомни девиз верного ума: совершенный путь не знает трудностей, кроме тех, что не могут ничему отдать предпочтения; только освободившись от ненависти и любви он раскрывается перед нами, как есть.

РУССКИЙ (встает, одевается). От любви и ненависти я вполне могу освободиться, а от сексуальности - нет.

КИТАЕЦ. Отчего?!

РУССКИЙ. От того! Я вдруг понял, что по-настоящему сексуальной может быть только старуха. Такая, как у меня: с мешком мелких подарков и сентиментальных воспоминаний.

Мы плюхаемся на диван ее «Ролс-Ройса», я покупаю у индейцев марафету на ее деньги, она рассказывает мне историю этого дурацкого столетия и дарит мелкие, но ценные подарки. Однажды подарила мне бумажник.

КИТАЕЦ. Кого?

РУССКИЙ. Троцкого. На нем было выгравировано: «Троцкому от Крупской». А когда я начал там ковыряться, рассчитывая найти золотой червонец, она мне сказала: «Возлюбленный мой мальчик! Как в говне не копайтесь, золота там все равно нет».

Как я мог после этих слов не полюбить ее?! Я вынимаю на ночь ее челюсти и кладу их в серебренный стакан посла Голландии, который складывал туда свои челюсти триста лет назад! Я снимаю ее напудренный парик и целую в розовую лысину... Вы знаете, что это за парик, Учитель? Его носила Екатерина, ему цены нет! Моя женщина - моя история! Что по сравнению с ней сотни ссыкух? Ничто!

КИТАЕЦ. Твой страх - твое очарование. Ты боишься ее.

РУССКИЙ. Я ее боюсь? Ну да, я ее боюсь. А как я могу ее не бояться, Учитель? Ведь я гораздо моложе ее.

КИТАЕЦ. То, что получил в созерцании, должен отдать в любви. Рассчитайся с ней.

РУССКИЙ. Со старухой? Но я уже не могу, Учитель... Я уже сдал в ломбард и бумажник, и парик, и нижнюю челюсть, и пасхальный колокольчик. Нужда заставила.

КИТАЕЦ. Рассчитайся с любовью, остолоп. Завтра тебе будет легче это сделать, чем сегодня.

РУССКИЙ (пятится к двери). Э, нет не могу. Это - сильнее меня. Это - выше моих сил, Учитель. Светлое и вечное неистребимо - его ж в третье место не денешь, как талант. Может быть потом - когда я сам... Ну, в смысле... Овдовею.

КИТАЕЦ. Убирайся.

РУССКИЙ. И я убрался.

У х о д и т.

 

 

 

День четвертый

 

Я шел к Учителю и думал: в этой святой обители, где нет ни вопросов, нм ответов, я узнаю ответ до того, как задам вопрос.

- Что такое Бог? - спросил я.

- А ты кто такой? - ответил Учитель.

- Может ли Христос спасти меня? - спросил я.

- Ты еще не спасен? - ответил Учитель.

- Будда действительно просветленный? - спросил я.

- Пусть он заберет у тебя все. Тогда ты сообразишь, где находишься? - ответил Учитель.

Я подумал, что Учитель начинает сходить с ума. Еще немного, и я не выдержу такого напряжения. Другими словами, сам стану вопросом.

 

КИТАЕЦ. Здравствуй, Будда.

РУССКИЙ. Здравствуй - здравствуй. Друг мордастый.

КИТАЕЦ. Как здоровье?

РУССКИЙ. Хорошо. Меня украли.

КИТАЕЦ. Поздравляю.

РУССКИЙ. Ну, в смысле, обокрали меня.

КИТАЕЦ. Слава Богу. А то я решил, что если тебя украли, то передо мной стоишь не ты.

РУССКИЙ. А это и не я.

КИТАЕЦ. Тогда здравствуй, цветок! Убери человека, цветок останется.

РУССКИЙ. Хватит нести ахинею, Учитель! У меня украли все, кроме достоинства и кота Мурзика. Мне теперь даже нечего тебе подарить. Что делать, если я ничего не принес с собой?!

КИТАЕЦ. Брось это.

РУССКИЙ. Что ж мне бросать, если я ничем не обремененный?

КИТАЕЦ. Если так, то носи это с собой. Дух выше потери. Счастливые ветры его не колышут.

РУССКИЙ. Вот это как раз мне и не подходит! Мне нравятся счастливые ветры, и до смерти надоел мой стойкий дух! Интересно, сколько теперь стоит продать его дьяволу?

КИТАЕЦ. У дьявола нет такой цены. Теперь ты голый, значит - просветленный.

РУССКИЙ. Ну, слава Богу. Вчера вхожу в комнату, и думаю, Господи, как хорошо, что меня обокрали, я ж теперь просветленный!

А потом думаю - ни хрена я не просветленный, просветленный мой сын. Он может часами смотреть в окно и ни о чем не думать. Рядом с ним может сидеть кот, который тоже может часами смотреть в окно и ни о чем не думать. А вокруг них брожу я, и задаюсь единственным вопросом: а как же это можно часами смотреть в окно и ни о чем не думать?!

Я смешон! Я все время строю какие-то проекты, один другого безумней, я прыгаю вокруг них, как ненаебшийся паук, я ору на них, я всячески высказываю им свое возмущение их идиотской манерой часами смотреть в окно и ни о чем не думать!!!

КИТАЕЦ. Мозги без смысла не живут.

РУССКИЙ. Еще как живут!!! Верь мне, Учитель, раз я теперь голый, в обнимку с жирным котом, дебильным сыном и столетней невестой, и с презервативом на ушах, чтоб все видели, как мне мудрому и просветленному Будде, хреново!

КИТАЕЦ. Про невесту - это ты хорошо. Она умрет от старости и освободит нас от тяжкой нужды выгонять из нее дух, которого у нее нет.

РУССКИЙ. Ты - злой человек. К тому же ты - китаец.

КИТАЕЦ. Я - твой Учитель. Я говорю тебе - постоянно рождаешься и страдаешь. Твой ум движется к растворению. Теперь ты почти достиг того, к чему страстно стремился...

РУССКИЙ. Кто?

КИТАЕЦ. Ты. Твое просветление ни с чем не сравнится...

Ты достиг блаженного мира в Нирване... Сегодня я угощу тебя тем, чего ты ждал всю жизнь... Сегодня тебе будет хорошо...

РУССКИЙ. Неужели той самой китайской кухней?

КИТАЕЦ. Нет.

РУССКИЙ. А чем же еще? У тебя там, что, в предбаннике спрятана гейша?

КИТАЕЦ. Это лучше, чем тысячи гейш.

РУССКИЙ. Учитель! Вы меня заинтриговали.

КИТАЕЦ. Но сначала тебе нужно немного успокоить нервы. Ложись.

РУССКИЙ. Что, опять?! Ни за что. Считайте, что вы меня уже вылечили, Учитель. Я уже без прежнего вожделения обладаю ей.

КИТАЕЦ. Для того, чтобы сегодня достигнуть нирваны, ты должен к этому быть готов. Сегодня у тебя праздник, который ты придумал много тысяч лет назад, когда был прежним Буддой. Ложись, я буду тебя лечить.

П а у з а.

РУССКИЙ. Ну, давай. Сегодня не будет так больно?

КИТАЕЦ. Нет. Сегодня будет хорошо. Думай о празднике.

РУССКИЙ. Мне некогда думать о празднике, Учитель! У меня ж взрослый ребенок! И мне надо периодически проверять его уроки.

Вынимает из кармана скомканный листок, укладывается.

Вот его сочинение по литературе. Мне его дала почитать его кривоногая училка, по-моему, у них там интимно-половая связь. Любовь по-нашему. Может его полечить от всего этого, Учитель?

КИТАЕЦ. Ему ничего не угрожает, будь спокоен. Сейчас я разомну тебе позвоночник.

РУССКИЙ. Валяй, учитель. Делай с моим телом все, что хочешь. Оно теперь стоит ровно столько, сколько висящие на нем трусы.

КИТАЕЦ. Это - тело Будды.

РУССКИЙ. Ну да. Сегодня утром я встал с топчана (кровать тоже унесли), прогулялся по пустой, темной комнате и поинтересовался в очередной раз, о чем думают мой кот и сын, глядя в окно на мусорку, на что, мой сын, не оборачиваясь ко мне, осведомился, надел ли я трусы на изнанку. А как ты узнал, сынок, по шве, - спросил я? Нет, папа, по говне, - сказала моя кроха.

КИТАЕЦ. Думай о предстоящем празднике и расслабься.

РУССКИЙ. Хорошо. Зачтем сыновий опус.

Ч и т а е т .

«Здравствуй, милая моему детскому сердцу кривоногая училка!...»

Вот это да! Как будто я писал.

КИТАЕЦ. Ничего удивительного. Это твой сын и он должен быть похож на тебя. Быстроногая лань рождает...

РУССКИЙ. Погоди, не тарахти.

Ч и т а е т.

«...Как-нибудь пасмурным утром посмотри на себя в зеркало и прочти мое сочинение, записанное со слов моего родного отца (ты его наверняка помнишь, он один раз прервал твою речь на родительском собрании своим предложением перепихнуться, чем Бог послал)...».

Что-то я не припоминаю этого собрания. Смотри Учитель, какой почерк! Отличник! И все на чистом английском языке. Однако читаем дальше.

«...Папа наверняка не помнит, насколько он безобразно себя вел на этом собрании, как всегда заранее укурившись анаши, потому, что он вообще ничего не помнит, но несмотря на это, я его все-таки...»

Слышал, Учитель? Ты слышал, как меня любит мой сын? Ты, кстати, не превратишь мой позвоночник в кашу? А то моя мудрая голова потом обвалится прямо в задницу.

КИТАЕЦ. Если бы ты обладал более слабым умом, ты бы давно сдался, и никогда не стал бы Буддой.

РУССКИЙ. Так, с тобой разговаривать бесполезно, я уже потерял, где читал. А, вот:

«...но несмотря на это, я его все-таки... Я его все-таки... До сих пор не выселил из квартиры и не пересадил в сумасшедший дом».

Ну, бля, сыночек! Читаю дальше:

«...а пока я предлагаю твоему вниманию, моя любимая кривоногая училка, опус под названием: «Как нас вчера обокрали». Он записан со слов папы, слово в слово, с кое-какими моими комментариями.

Здравствуй, сынок! (Это он мне так всегда говорит, когда накурится).

Представляешь? Нас обокрали. И теперь нам троим, мне, тебе и Мурзику надо подумать, как выжить в это многотрудное время. (Время ему не нравится, а чем оно отличается от любого другого, училка ты моя кривоногая?)

Сегодня утром я как всегда проснулся утром в шесть часов и обнаружил, что нет резинки от трусов. (На самом деле у него никогда там не было резинки: свои единственные трусы он всегда завязывает каким-то идиотским бантиком: ты бы сама разобралась, если бы как следует присмотрелась. Бантик всегда торчит у него из ширинки, которую он всегда забывает застегивать, потому что, как я уже упоминал, постоянно под кайфом).

Поэтому я немедленно подрочил. (Здесь и дальше я буду заменять это неприличное слово на «мастурбировать», а просклоняешь ты сама, заодно потренируешься).

Потом я встал, поджарил яичницу, съел ее и опять - мастурбировать».

КИТАЕЦ. Тебе нельзя есть желток. У тебя холецистит.

РУССКИЙ. А пошел ты! Учитель мой косоглазый.

КИТАЕЦ. Не говори так. Я вижу сквозь долгое, как путь, время.

РУССКИЙ. Кроме своей плоской, как барабан переносицы, ты ничего не можешь видеть, Учитель. В гробу я видел таких учителей. У меня сын не в себе, а у меня нет денег на лечение.

Ч и т а е т .

«...Потом я большей частью лежал на кровати, смотрел на кота, который, по-моему, тоже «мастурбировать», потом я вздремнул, и снилось мне, что я «мастурбировать» в корабле «ВОСТОК», что я - Гагарин, и что я - первый в мире космонавт, и что как я так «мастурбировать» показывают по всем телевизорам планеты, а за этим подглядывают жители других планет и т.д. (К этому времени, я полагаю, он уже накурился, он просто забыл мне об этом сказать, но это не имеет отношения к событию, из-за которого я вынужден тебя бросить).»

К и т а й ц у.

Кого я там еще вынужден бросить? Мою старушку? Ни за что не брошу. Она замечательно печет пирожки.

КИТАЕЦ. Это писал твой сын. Сын Будды.

РУССКИЙ. Господи! Что-то все в голове переплелось. Хотя, где все это может переплестись, как ни в голове? А, Учитель?

КИТАЕЦ.

Тысячи вещей движут умом;

Но даже тогда, когда он движется,

он остается в полном покое,

Наблюдая за его движением,

постигай его сущность:

В нем нет ни радости, ни печали...

РУССКИЙ. Может, не читать дальше?

КИТАЕЦ. Дойди до конца. Постигни самую глубокую тайну ума, и ты увидишь, что нет ни вещей, ни отсутствия вещей.

РУССКИЙ. Ладно!

Ч и т а е т .

«...Дальше, сынок, кто-то позвонил в дверь, я пошел открывать, думал, что это вернулся ты со своим дефективным приятелем, который у тебя перед этим ночевал, а утром вы с юношеским пылом собирали ранцы, мылись, брились, похмелялись, в общем, в школу собирались, а я при этом смотрел в потолок и думал, что мне готовит день грядущий...»

Господи, неужели я так думал, а тем более так говорил? Ну писатель, мать его, сыночек.

Ч и т а е т .

«...Я пошел, открыл дверь, тут мне кто-то как врежет, вот здесь я уже смутно помню «мастурбировать» я, или не успеть «мастурбировать»...

Чего я еще не «успеть»? Ладно, дочтем, осталось еще немного, потом ты, Учитель, надаешь мне гостинцев, а я пойду домой, надаю отпрыску по жопе.

Ч и т а е т .

«...А дальше, дорогая моя кривоногая училка, пара слов тебе, моему папе, который последнее время живет на пособие по кретинизму и все время говорит, что, мол, жизнь кончена, я пойду последний раз, дескать, подрочу; а под видом прогулок под луной умудряется заниматься некрофилией...

КИТАЕЦ. Это еще что такое?

РУССКИЙ. Некрофилия-то? Это такая старинная русская гусарская забава. Идешь лунной ночью на кладбище, ищешь самый старый крест, выкапываешь самый тухлый труп и предаешься с ним соитию, идиотски, желательно, при этом хохоча.

Мой дорогой потомок имел в виду, под некрофилом, видимо, меня, а под объектом забавы - мою странную, как звездное небо над ним, любовь.

КИТАЕЦ. Читай дальше.

РУССКИЙ. Слушаюсь.

Ч и т а е т .

«...а под видом прогулок...» - ага, проехали. А...вот: «...пара слов нашему коту Мурзику, который так дорог папе, потому что они, видишь ли, моя дорогая, но не ставшая от этого менее кривоногой, училка, выросли вместе, только папа дуреет, а кот - жиреет, таких котов не бывает, его уже даже не собаки, а менты боятся, потому что думают, что по двору бродит пантера, только лохматая и с яйцами!

Я ухожу от вас, я начинаю новую жизнь, я еще молод и полон сил! Прощайте.

Р.С. Бабуся! Из всей этой компании ты мне наиболее симпатична, потому что у тебя есть деньги, и ты хорошо печешь пирожки. Папаня один раз обкурился и проговорился, что собирается тайно переправить твои мощи на Родину и получить за это пайку в Третьяковской галерее. По-моему, он спятил. С тем и остаюсь, бывший смотритель вашего зоопарка...»

П а у з а.

Приду домой, измерю член у кота. Надо как-то отвлечься от постигшего меня горя...

КИТАЕЦ подносит ведро воды и заносит его над Русским.

КИТАЕЦ (декламирует). Все нереально с самого начала. В пустоте нет места добру и злу, счастью и несчастью!

Выливает ведро воды на Русского, тот аж подпрыгивает.

РУССКИЙ. Убью, падла! Мне надоели твои идиотские приколы!

Гоняется за Китайцем.

КИТАЕЦ (бегает от него). Успокойся! Так было надо!

РУССКИЙ. Нет! Так было не надо! Я теперь в ледяном шоке! Я теперь болен!

КИТАЕЦ (вылазит из какого-то закутка с длинной, очень красивой трубкой). Сегодня новый год по буддийскому календарю. Сегодня принято кропить друг друга водой.

РУССКИЙ. Ах, так это ты меня окропил.

КИТАЕЦ. Ты - Будда.

РУССКИЙ. А это - что?

Принюхивается к трубке.

Ба! Ну наконец-то. Для тех ангелов, что только что начали наблюдать за нами, сообщим, что мой Учитель вдруг прозрел и извлек «...в кисете вышитом душистый самосад...». А что ж раньше-то кроил, а, Учитель?

КИТАЕЦ. Писано в древних книгах, что сегодня, в начале нового года, тридцатого апреля, я должен сидеть спокойно там, где курится ладан и помочь новому Будде развязать все свои узлы, чтобы был один день восторга, чтобы было все позабыто...

Сегодня у тебя не то, чтобы установится ум и исчезнут мысли, просто сегодня ничто не сможет нарушить твой покой. Плюнь на неприятности. Плюй даже тогда, когда произносишь слово «Будда». Садись на этот ковер.

РУССКИЙ (усаживается). Легко вам, азиатам, рассуждать. У вас что ни слово - так чистая правда, только простая, как тюря.

КИТАЕЦ. Простая, как что?

РУССКИЙ. Как тюря. Это когда много умного русского народу наплюет в одно ведро, а потом принимаются всё это поедать. До того им становится вкусно от одной только мысли, что рядом жрет такое же говно, как и ты, твой друг и коллега.

КИТАЕЦ. Быть спокойным - одно из самых трудных дел в мире.

РУССКИЙ. Это точно. Сколько раз говорил я этой ведьме: сними ты со шляпки эту фуфайку, которую ты так любишь называть траурной вуалью! Не пугай ты мне ребенка! А она только в ответ хохотала.

КИТАЕЦ. Ты уже не привязан к ней?

РУССКИЙ. Не знаю, не знаю. Думаю ответ на этот вопрос даст нам качество зелья, которым вы меня сегодня рискнете попотчевать. Так что сначала раскурим трубку мира и закопаем в землю луки, но смотрите, Учитель, я очень хорошо разбираюсь в подобных кактусах, что воспевал Костанеда! Взрывайте трубочку, Учитель, я весь дрожу от нетерпения.

КИТАЕЦ. Подожди и послушай: всего три затяжки.

РУССКИЙ. Это еще почему? А вдруг понравится?

КИТАЕЦ. Слушай и не перебивай, а то все опять перепутаешь: Первая затяжка способствует искоренению всякого зла; вторая - поможет тебе творить всякое добро; третья - спасти каждое живое существо, чтобы каждый в конце концов стал Буддой.

Зажигает трубку, затягивается, передает ее Русскому.

О вы, демоны и духи, я преподнесу вам это, и пусть когда-нибудь этого станет так много, чтобы его хватило для демонов и духов во всех десяти частях света.

РУССКИЙ (затягивается). Вот это да! Вот это ничего себе! Учитель, считайте, что зло искоренено везде и навсегда.

Передает трубку Китайцу.

КИТАЕЦ (затягивается). Сейчас твое метафизическое тело получит столько сил, что тебе покажется, что ты сможешь перевернуть весь мир!

Передает трубку Русскому.

РУССКИЙ (затягивается). Вот это да! Учитель! Я еще успею сотворить столько всякого добра, что всем тошно станет!

Передает трубку Китайцу.

КИТАЕЦ (затягивается). Ты господствуешь над прошлым, настоящим и будущим и заставляешь причину и следствие служить всем. Пусть же нас укрепит чудодейственная сила!

Передает трубку Русскому.

РУССКИЙ (затягивается). О, Господи. Учитель, я забыл, а в честь чего третья затяжка?

КИТАЕЦ. Чтобы каждый в конце концов стал Буддой.

РУССКИЙ. Ну, в честь этого я курить не буду. Будда - я, и больше никто.

КИТАЕЦ. Ну вот, теперь твоя душа умиротворена раз и навсегда.

РУССКИЙ. Я что же теперь вечно буду под кайфом?! Ну, много есть чудес на свете, что и не снились нашим мудрым старцам, но такого чуда быть не может. Чтобы вот так взять, и умиротвориться раз и навсегда. Преподобный мой Учитель, я, пожалуй, прилягу, чтобы мне лучше было вас созерцать. Вы что-то мне говорили об умиротворении душ. Этот проект мне нравится, мы можем быстро разбогатеть.

КИТАЕЦ. Нет. Просто ты принес мне свою душу, я ее умиротворил.

РУССКИЙ. Ну и отлично, принес, так принес... Я отдал ее тебе... Владей и делай с ней все, что хочешь, Учитель. Господи, как хорошо! Вот сейчас бы взять, издохнуть от счастья, возлегая на ковре этой твоей династии...

КИТАЕЦ. ХУН-Н-Н-НЬЬЬЬЬЬЬ!

РУССКИЙ. Ну вот. Внезапный удар молнии, и разум моего Учителя рванул, как порох. Его, кажется, изобрели в Китае...

КИТАЕЦ (вытаращив глаза). Х-х-х-х-у-нннннннь!!!

РУССКИЙ. И - о чудо! Сидит старик во всем своем домашнем уюте, только у его чердака внезапным взрывом оторвало дно...

КИТАЕЦ. Хунннн-нннннь!!!!!!!

Валится на бок.

РУССКИЙ.

Ты говоришь, что устал от мира,

Я понимаю это так, что ты не жаждешь

вовсе приюта временного...

А говорят, китайцы - самая курящая нация в мире. Вот это вас прибило, мой достойный Учитель. Такой нокаут от трех затяжек! Думаю, что чтение молитв вас сильно утрудило. Это идеалисты говорят, что курение дурной травы продлевает путь из манды в могилу: вот перед нами трагический пример (это специально для ангелов, если кто видит). Идеалисты сравнивают это с затяжным прыжком с парашютом, но я точно знаю, что идеалисты с парашютом не прыгают: способ насладиться может в конце концов сопроводиться возгласом «А, бля!», и весь кайф имеет шанс стать трехсекундным. Вы когда-нибудь прыгали затяжным прыжком, Учитель?

КИТАЕЦ (ворочается). Нет, не приходилось.

РУССКИЙ. Ну как же! А во время охоты на воробьев у себя на героической Родине?

КИТАЕЦ. Нет, нет...

РУССКИЙ. А я прыгал. На войне. Бывало, выберешь себе по вкусу и самолет и парашют, и бабу пролетишь над океаном, увидишь странствующего альбатроса, и...

Прыг!

КИТАЕЦ. Куда?

РУССКИЙ. Прыг!!

КИТАЕЦ. Куда?!

РУССКИЙ. Прыг!!

КИТАЕЦ. Куда?!

П а у з а.

РУССКИЙ. За ним. Красивая птица. Я всегда мечтал родиться либо растением: воткнули в землю, и расти себе, а потом тебя собирают, сушат, раскуривают вот такие славные парни, как мы; либо странствующим альбатросом: вылупился из яйца, и летай себе. А вот ты, наверное, всегда хотел родиться этаким шустрым воробушком: лишь бы застрелили на Родине.

Но родился я Буддой. А как ты думаешь, Учитель, это хорошо, что Буддой родился вот такой вот Орел, как я, а не какое-нибудь говно, как скажем - ты?

«Раз чучмек, то веришь в Будду».

«Сукой будешь»? - «Сукой буду»!

КИТАЕЦ. Как я ошибался! Как я ошибался.

Если кто меня спросит,

какой философии я придерживаюсь,

Я немедленно дам ему в зубы.

РУССКИЙ. Ладно, я пошутил! Хорошая трава. Не продадите?

КИТАЕЦ. Не продается.

РУССКИЙ. Жаль. Продали бы пару стаканов. Видите ли, на моей этнической родине всего два основных продукта: водка и трава, измеряются исключительно стаканами. Вообще, вся жизнь на моей родине может тут же стать понятна, если рассмотреть ее сквозь грани стакана (его все любовно зовут «граненый»).

КИТАЕЦ. Больше нет. Если бы ее было больше, цветок бы убил тебя.

РУССКИЙ. Кишка у него тонка.

КИТАЕЦ. Ты наслаждаешься идеей смерти. Ты ждешь, когда твоя любовь убьет тебя.

РУССКИЙ. Отстань.

КИТАЕЦ. Теперь ты - облако, кочующее в небе.

О чем размышляют птицы небесные? Они летают. Разве этого недостаточно? У кого есть желание размышлять над единством Бога и Человека? Или над милостью Божьей? Или над ничтожностью этой жизни?

РУССКИЙ. Ну и что? О чем ты теперь размышляешь?

КИТАЕЦ. Ни о чем.

РУССКИЙ. А что делать?

КИТАЕЦ. Ничего.

РУССКИЙ. А я и так ничего не делаю.

КИТАЕЦ. Просто ты только что родился.

РУССКИЙ. Хорошо ты сказал. Я только что родился, накурился и просветлился.

КИТАЕЦ. Где твоя любовь?

РУССКИЙ. Где надо.

КИТАЕЦ. Скоро ты успокоишься.

РУССКИЙ. Это она мне сказала - скоро, говорит, успокоюсь навсегда. Вот я тогда сразу заору: где здесь у вас телефон:? Куда бы мне это сразу позвонить?! И пролью скупую слезу, тяжесть утраты дойдет до меня не сразу, сначала-то я буду отгонять от себя эти грустные мысли, что померла невеста не от того, что я такой самец охренительный, а от старости. А потом я, Будда, выступлю с пламенной речью:

Дорогое население моей любимой планеты!

Когда я, в конце концов, своей просветленной башкой дошедший до всего сам Будда, внушу вам, идиотам: закопайте вы в землю луки! Раскурите вы трубку мира, собаки вы этакие! Нарожайте себе по ребенку, по два, по три, и умудритесь сделать так, чтобы они не стали ханжами, политиками и подлецами, и пусть они лучше узнают превратности этого мира от вас, чем им потом обо всем этом расскажут какие-нибудь злые педерасты!

Но мир мне не внемлет... Не внемлет мне мир...

Ну что, заколотим еще? Хорошая трава, хороший Учитель, что еще нужно хорошему Будде?

КИТАЕЦ. Это - забава.

П а у з а.

РУССКИЙ. Возможно.

КИТАЕЦ. Стань куском безупречной глины... Пусть мысль будет вечность... Стань старым подлампадником над заброшенной могилой...

РУССКИЙ. Запишите мне все это на бумажку, Учитель. А то скоро похороны моей невесты, надо будет сказать речь, а думать решительно некогда. А пока что я чувствую себя легким, как перо, и прозрачным, как ты, ибо я вижу тебя насквозь.

КИТАЕЦ. Что же ты видишь?

РУССКИЙ. Вопрос. И тут же - ответ. У тебя на все готовы ответы. А ответы готовы на все.

КИТАЕЦ. Что же это за вопрос?

РУССКИЙ. Тот, который я тебе не советую мне задавать.

КИТАЕЦ. Что же будет, если я все-таки задам его?

РУССКИЙ. Ты же знаешь.

П а у з а.

КИТАЕЦ. Где твой сын?

П а у з а.

РУССКИЙ. Это, наверное, судьба. Ты веришь в судьбу? Верь в судьбу, Учитель. Не верь в серебро своих тупых игл, дьявола здесь нет, он дремлет у себя в аду! Ложись!

КИТАЕЦ. Мне надо поспать.

РУССКИЙ. Нет, тебе надо полечиться.

КИТАЕЦ. Смотри в себя! Увидь свой первозданный лик, увидь Бога до того, как он сказал: «Да будет свет!»

РУССКИЙ. Хватит болтать, пора лечиться!

Хватает Китайца, укладывает его.

КИТАЕЦ. Услышь колокол до того, как он зазвонит, увидь птицу, которая не родилась!

РУССКИЙ. Колокол звенит, птица летит, а ты - возлегаешь и готов к испытаниям. Где твои иглы?

КИТАЕЦ. Там, где их нет!

РУССКИЙ. Тогда у меня есть свои.

КИТАЕЦ. У тебя не те иглы.

РУССКИЙ (орет). Те, я тебе говорю! Откуда ты знаешь, что тебе сейчас нужно? Кто тебе сказал, что ты прав, только потому, что ты - идиот? Лежи тихо, я сказал! Ты сам задал вопрос, прекрасно зная на него ответ: значит ты готов испытать судьбу. У меня с собой нормальные, слегка проспидованные иглы, собранные у всех наркоманов в округе, их в виде гербария собирал в каникулы мой сын.

Извлекает что-то из кармана.

Если все, что ты мне здесь внушал - правда, нелегкая тебя вынесет... Я - твой Будда, и я не дам тебе издохнуть в твоей же келье, ты же мой Учитель, и я люблю тебя.

КИТАЕЦ. Правда?

РУССКИЙ. Ну сказал.

КИТАЕЦ. Протри иглу спиртом!

РУССКИЙ. А где он у тебя?

КИТАЕЦ. Там, где он есть. О, Господи, помилуй меня.

РУССКИЙ (находит спирт, выпивает его залпом). Отлично.

КИТАЕЦ. Что ты делаешь?

РУССКИЙ. Я взорвал мост. Чего нам кокетничать перед ангелами? Если ты останешься жить после моего лечения, то в следующей жизни тебя просто убьет сосулькой.

КИТАЕЦ (в отчаянии). Это еще что такое?!

РУССКИЙ. Это - такой метеорит. В России радостный народ может часами стоять в том месте, где он должен откуда-нибудь отлепиться. А потом уходят на тот свет счастливыми и просветленными. Очереди выстраиваются, чтобы погибнуть от сосульки, потому что, если просто колотить себя по башке этим самым метеоритом, то это уж, считай, самоубийство, тогда тебе прямая дорога - в ад, а в России до смерти боятся вечных мук - язычники же все, как один, хоть и мнят себя христианами, потому и путают сосульку с молнией, а молнию - с громом небесным, так сказать. Век живи - век учись, Учитель.

КИТАЕЦ. Что ты несешь?

РУССКИЙ. Цыц! Я - Будда, а ты - говно. Трус несчастный. Никакой у тебя чистоты помыслов. И никакой прозрачной пустоты в мозгах.

КИТАЕЦ. О, Господи, я тоже не знаю.

РУССКИЙ. Я знаю, я. Раз я просветленный, значит - знаю, что делаю.

Итак, точка первая: ДИНЬ-ХУНЬ-ДИНЬ, и чтобы этот твой жуткий жаргон не резал слух православным ангелам, назовем ее: звени-колокол-звени!

Всаживает ему иглу

КИТАЕЦ. А-а-а-а-а-а!!!

РУССКИЙ. Да, да. Это - весьма болезненная точка, но зато теперь - все позади. И горести и радости. Остается только созерцание.

Скачет вокруг стола с Китайцем почти в присядку.

Птицы летают, змеи ползут, пауки сношаются, что еще там, Господи?

Сейчас же прекрати кайфовать, Учитель! Это тебе испытание, а не отдых! Трудись усердно, монах! Думай головой, монах!

КИТАЕЦ (жалобно). Мне больно!

РУССКИЙ. Это еще ерунда... А вот сейчас!!! Точка следующая - по-вашему недуг Дракона, а по-нашему, по-босяцки, по-плебейски: звени-звени-колокол.

Всаживает ему иглу.

КИТАЕЦ. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

РУССКИЙ. Теперь у тебя отнимутся ноги, которые тебе, в принципе и не нужны, сидеть и думать, вот что тебе надо. Вспоминай родину! Вспоминай Азию! Вспоминай стакан риса! Оплакивай убиенных воробушков! Оплакивай, говорю тебе!

КИТАЕЦ. Я больше не могу!

РУССКИЙ. Можешь! Ты - терпеливый монах! Ты - мой Учитель! Я горжусь тобой! Итак...

КИТАЕЦ. О, нет.

РУССКИЙ. Колокол-колокол. Зазвени-ка”

Колет его.

КИТАЕЦ. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Хватит!

РУССКИЙ. Еще нет. Теперь у тебя отнимутся твои блудливые руки, и ты станешь настоящим монахом. Тем самым, который не смеет ни к чему прикасаться - ибо все то, что не ведет к зачатию, есть грех. Грех! Ох, как я рассержен, никто так не выводит Будду из себя, как блудливые монахи. Так что вот тебе последний сюрприз: Не Звени! Колокол-колокол. Лови топор, Учитель.

РУССКИЙ всаживает иглу Китайцу, тот молчит.

Что такое? Не поймал, что ли? Ах, да, я и забыл. После этой процедуры отнимаются язык. А то я последнее время стал замечать, что ты много болтаешь. Твоему Будде стало казаться, что ты излишне разговорчив, Учитель.

Вот теперь ты стал похож на слепоглухонемого павиана, члена ученого совета, который повесился на пальме, отписав мне перед этим главу: «О достоинстве». Но вешаться тебе ни к чему, потому что ты теперь самый умный монах на свете, но только об этом никто не узнает, потому что ты - немой монах.

Отходит в сторону, укладывается.

Теперь послушай одну историю, слышать-то ты еще можешь, я знаю.

Один раз я со своим сыном ловил ондатру на озере... Это было потрясающее озеро... Как в сказке... Было прохладно, был март, и еще кое-где стоял лед, тонкий и прозрачный, такой, что было видно, как подо льдом плавает всякая рыба... Мы поплыли с ним на резиновой лодке проверять капканы, и вдруг у нас начала спускать ‘nf eikfz htpbyf... Рядом из воды торчало огромное дерево и мы изо всех сил стали грести к нему... Лодка спустилась окончательно, мы содрали ножами с себя мокрую одежду - иначе нам бы просто не влезть на дерево... Мы вытащили из воды только ружья - утопить ружье - позор для охотника.

И вот мы с ним, абсолютно голые, с одними только стволами, сидели на ветках, каждый на своей и замерзали... Мы тихо угасали, как два воробья без крыльев - молодой и старый, и у старого воробья не хватило мужества сказать молодому, что положение безвыходное: под нами было ледяное озеро, над нами было чистое небо, до берега было слишком далеко, - к тому же у нас уже не было сил, вокруг дерева плавали мертвые ондатры, а души их витали вокруг нас и по-крысиному хихикали. Тогда у меня вдруг хватило ума воскликнуть: «На приступ, саблями блестя! Сын и отец»! На что мне мой сын резонно возразил: «Нет, папа, ты, лично, можешь подрочить, а я намерен застрелиться».

Не то, не то говоришь, сынок,- заорал я!

Р ы д а е т .

Не то!

А сам думал... Вот сейчас - главное - не пустить слезу... Пока что он передо мной рисовался - на самом деле он ждал, что я спасу его... Он ждал, что я обязательно найду выход... Он просто поставил меня перед выбором: либо я пообещаю, что спасу его, потому что я родил его в России, заставив все детство проваландаться на грани жизни и смерти, а теперь болтаться по свету, гордясь своим непобедимым папой! Либо он застрелится на моих глазах из новехонького карабина, который я же ему и подарил...

Рыдает, укладывается на пол, закрывает глаза рукой.

Еще... Еще немного этой волшебной музыки, Учитель, еще немного этого чудного голоса! Как она чарующе поет, смерть!

Смерть пела над нашими мокрыми и холодными головами свою сладкую песню... Она накрыла нас своими мягкими крылами и, я подумал: что ж я дергаюсь! Вот она - редкая удача, сейчас мы умрем вместе, мы можем пустить себе пули во рты на брудершафт: он убьет меня, а я - его, и не будет здесь никакого христианского греха, просто посчитаем до трех, подмигнем друг другу, и вместе вознесемся, и будем так же путешествовать по Вселенной, как сейчас мотаемся по земле... Просто усядемся на красный мопед, отпустим сцепление - только вместе, обязательно вместе, иначе вся эта затея тут же потеряет смысл, и увидим, как бездна несет нас к себе!!!

Там есть для нас место, есть! Мы будем порхать там, и постараемся подольше не возвращаться ни в какую дурацкую оболочку... Мы постараемся не возвращаться никогда...

Длинная, длинная пауза

КИТАЕЦ. Ты умер тогда?

РУССКИЙ (как будто просыпается). А! Маленький, но гордый народ! как здоровье?

КИТАЕЦ (с трудом поднимается, выдергивает из себя иглы). Так то был не ты?

РУССКИЙ. Нет, то был я. Во всяком случае я себя собой ощущал.

КИТАЕЦ. Так ты не умер тогда?

РУССКИЙ. Я здесь, значит я жив.

КИТАЕЦ. Ты умеешь летать. Будда должен уметь летать.

РУССКИЙ. Нет, Учитель. Летать умеют Ангелы. Ангелы подлетели и перенесли нас на берег. Я очень хорошо представляю себе эту картину: вот они смилостивились над нами, вот они несут нас к берегу за волосы, вот они, наши стеклянные от холода глаза, вот оно, болтающееся у нас на шеях наше страшное оружие...

У х о д и т

 

День пятый (последний)

 

Покрытая снегом горная тропа извивающаяся между скал пройдена наконец.

Вот хижина стоит, Учитель в полном одиночестве; у него нет посетителей и не ожидается.

- Почему ты лежишь, и не садишься,

Учитель? - спросил я.

- Пока человек живет, он лежит и не

садится,- ответил Учитель.

И продолжил: Когда он мертв, он лежит и не садится;

Груда зловонных костей.

К чему же труды и старания?

И я, Будда, оставил своего Учителя...

Я вышел на тропу, покрытую снегом, вернулся, и избавил своего Учителя...

Больше он никогда не лежал и не садился...

 

 

РУССКИЙ. Не знаю, как лечение, но трава - очень хорошая, Учитель. Очень, поверьте мне, я в этом разбираюсь. Картина, достойная кисти, зажатой в гениальной руке: благородные монахи, скинувшие свои балахоны и обмазав задницу медом трудолюбивых пчел, носятся друг за другом, собирая на себя пыльцу с коварного цветка; в зверином парке я наблюдал такое поведение у влюбленных павианов с педерастическими наклонностями. Да, да, мудрая природа регулирует популяцию и таким пошлым образом.

КИТАЕЦ. Родись заживо, очнись от грез, восстань из мертвых, о ты, пьяница!

РУССКИЙ. Да, похоже, мне больше ничего не остается. Вернее, нам.

КИТАЕЦ. Нам?

РУССКИЙ. Ну да. Мне с этой твоей гармонией.

КИТАЕЦ. Вернулся сын?

РУССКИЙ. Да. Как всегда вовремя. Вчера, после этой твоей веселой трубочки, лежу, думаю: подрочить, или не надо. Вдруг дверь открывается, заходит... ШИННОТ О’КОННОР.

КИТАЕЦ. Кто?!

РУССКИЙ. Певица такая! Лысая вся! Как пушечное ядро! Я так и присел!

КИТАЕЦ. Как же ты можешь присесть, ты же лежал!

РУССКИЙ. Тут и лежа присядешь! Когда тут валяешься на топчане, входит лысая певица и говорит, обращаясь к кому-то за дверью: смотри, Джон! Я, Шиннот О’Коннор, все бросаю, бреюсь наголо и лечу к этому идиоту, а он здесь нагло развалился и теребонит свою ни на что не годную писю! Накурился у этого вредного китайца злой травы и вовсе с ума сошел.

КИТАЕЦ. Ну, а ты что?

РУССКИЙ. А я ей говорю: знаешь что, Шиннот! С кем это ты там разговариваешь?

Входит мой сын.

КИТАЕЦ. А! Его зовут Джон?

РУССКИЙ. Нет.

Просто я понял, что никакой я не Будда.

Я - Иисус Христос.

П а у з а.

КИТАЕЦ. Ты - житель темной пещеры. Какая разница, кто ты? Странник - пусть зовет тебя так этот весенний ливень. Как ты можешь надеяться, что тебе удастся измерить глубину океана Дзена? Даже, если всю жизнь будешь созерцать священное чрево?

РУССКИЙ. Вчера отсозерцался.

КИТАЕЦ. Она умерла?

РУССКИЙ. Скорее - покончила с собой. Желаю, говорит, в день моего столетия кончить в последний раз. Я говорю - а может не надо? Она говорит: я так хочу. Давай-ка вместе подуем на свечу.

В жизни больше не свяжусь ни с одной бабкой! Все эти мои благие намерения кончились тем, что она мне после смерти показала такую рожу, что я, по-моему, навсегда забыл, как это случается на свете любовь. Ведьма, она и в Африке - ведьма.

КИТАЕЦ. Любовь прошла?

РУССКИЙ. Прошла любовь, завяли помидоры. Осталось раздражение: на яйцах, и на скудное мое бытие.

Я ей перед этим письмецо набросал.

Извлекает бумагу, читает

«Дорогая! Я прощаюсь с тобой, и говорю себе - а может, это была вовсе и не любовь к тебе, а любовь к еде. К тем самым тонкостенным пирожкам с капустой, которые ты пекла, как ни одна бабка в мире».

Как стиль?

КИТАЕЦ. Как будто писал твой сын.

РУССКИЙ. А это он и писал. Моя была только идея. Но она так и не прочла этого письма: уморили мы бабусю своим буддизмом.

КИТАЕЦ. Надо было сжечь ее мощи. Чтоб не чему было потом пылью покрываться.

РУССКИЙ. Мы лучше придумали: собрали косточки в целлофановый мешочек, и отдали коту. У нас дома кот Мурзик живет. Черный. Я, по-моему, рассказывал. Очень большой. Пятьдесят шесть килограммов. Много раз взвешивали на спор. Зимой, вообще, бывает жиреет дол шестидесяти. То есть - жирел...

КИТАЕЦ. То есть как... Он тоже умер?

РУССКИЙ. Погиб. Оторвалась, наконец, водосточная труба, по которой он лазил на блядки. Поверь, Учитель, это рано или поздно должно было случиться: какая труба выдержит, когда по ней лазит такая туша.

Нас сначала мучила совесть... Думали, может быть мы зря отдали мослы коту, а потом решили: на похороны все равно денег нет, да и бабка была с висельным таким юмором: думаю, она бы нас простила.

Потом подумали, что делать с котом, решили его тоже пустить в дело: в конце концов он тоже был далеко не безгрешен, не так давно сожрал целую упряжку собак вместе с постромками и эскимосом.

Отдали шкуру выделывать скорняку. А он, падла, ее взял, и не растянул.

Извлекает из кармана шмоток черной шерсти, величиной с ладонь.

Вот она. Усохла маленько. Хочу подарить ее вам, Учитель. А тело, простите, не могу. Стыдно.

Извлекает из другого кармана огрызок мыла.

Вот оно. Что-то хреново мылится.

Прощай, Учитель.

КИТАЕЦ. Ты не можешь так уйти...

РУССКИЙ. Это еще почему?

КИТАЕЦ. Потому, что ты не должен...

РУССКИЙ. Чего я еще не должен?

КИТАЕЦ. Ты не должен смотреть на цветок, как мирские люди! Проснись! Сгони пелену окутавшего тебя сна! Когда ты прав - на земле порядок, когда не прав, - на земле порядка нет! Все родилось с твоим рождением: ты породил себя и вещи! В твоих руках моя судьба, твоя судьба и судьбы всех вещей!

РУССКИЙ. Что ты несешь? На земле никогда не было порядка, значит я все время не прав? А я говорю тебе, что если на земле кто-то и прав, то только я, раз у меня нет языка, чтобы советовать другим, разве я могу говорить ложь?! Ну? Чем же закончилась эта история, писанная задом наперед в этой твоей книге династии ХУНННЬ?

КИТАЕЦ. Высшее понимание - кости, а высший ум - это сердце. Черный кот получил высшее понимание и полез на последнюю в его жизни вершину. Тебе будет тяжело без него. У тебя остался высший ум - это то, что было передано Буддой его последователям. То, что нельзя передать словами. Теперь у тебя два пути: либо верхом на буйволе въехать в кумирню, либо верхом на осле - в никуда. И стать тринадцатым ослом.

РУССКИЙ. Легче, легче, Учитель! Я выбираю Бога Отца, мне это больше подходит.

КИТАЕЦ. Всего день назад ты был Буддой, теперь ты - шутник. Просто шутник. Отныне ты - просто парень в возрасте Иисуса. Тебя никогда не распнут до конца - ты просто повисишь шесть часов и никогда не умрешь... Твоя невеста к тебе вернется, шутник! И Пилат никогда не будет ничего иметь на твой счет! И кот вернется! В России, я слышал, дураков любят. Любят дураков в России? Но вот кто к тебе никогда не вернется...

РУССКИЙ. Молчать!

КИТАЕЦ. Я должен убить тебя! Это - единственный путь к спасению! Не привязывайся ни к одному предмету, будь выше всего, проходи мимо и будь сво-бо-ден! Ты убил старуху, убил кота, убей...

РУССКИЙ подходит к Китайцу и убивает его.

РУССКИЙ. Специально для тех ангелов, которым было плохо видно:

 

Я подошел к Учителю и избавил его.

Потом включил кран и пошел по воде.

Это все-таки - драма!